– Живот скроет пиджак и юбка, – проворчала Ника. – Сколько можно повторять? Мам, смотри, какой отличный кремовый костюмчик. Фирменный. Стоит как три таких платья. Уже одно это свидетельствует о том, что вещь качественная.
– Ладно. Давай свой костюм, – сдалась Светлана Петровна. – Сама как мышь серая ходишь и меня хочешь так же одеть.
– Он не серый, а кремовый. Модель не строгая, вполне вечерняя.
– Ты мне зубы не заговаривай. Мы пока самое главное не выяснили: с кем ты собираешься прийти?
– Мам, а нельзя мне прийти одной? Это же день рождения, а не свадьба!
– Свадьбы я не дождусь! Между прочим, не вздумай испортить мне праздник! Если собираешься схитрить и поставить меня перед фактом, усадив рядом этого прохиндея, то лучше даже не затевай. Я не посмотрю, что юбилей и все собрались, я ему волосенки-то повыдергаю!
В том, что мама сделает, как обещала, можно было не сомневаться. Попытки Вероники выяснить, чем же маменьке так не угодил Егор, натыкались на стену глухого непонимания и истерические вопли, перемежаемые угрозами.
– Муля, я сделаю все, как ты скажешь. Это твой праздник, и портить его я не планирую. Ты же явно уже все продумала. Можешь поделиться, я возражать не стану.
Светлана Петровна высунулась из примерочной и пристально взглянула на Веронику.
– Ну, так я и думала, у тебя все решено, – вздохнула дочь. – И стоило огороды городить.
– Это не огороды! Ты что, не понимаешь, там Женька будет! Она притащит своего мужа, а у меня мужа нет. И мужика нет, чтобы рядом посадить! Я бы директора уговорила, но вся фабрика знает, что он спит с секретаршей. А тут еще ты одна будешь. Да они описаются от счастья! На всю оставшуюся жизнь будет разговоров, что я, мол, бедняжка, полвека прожила, а жизнь не сложилась, сама без мужа, дочка – старая дева…
– Мам, не увлекайся! Это трагическое повествование я слушаю почти ежедневно. Я могу прийти с Егором. Вряд ли он будет против. Правда, когда я его спрашивала, он особого энтузиазма не выразил.
– Это я! Я буду против! Энтузиазма он не выразил! Скажите, пожалуйста! Вся фабрика знает, что он не Егор! И я не желаю, чтобы ты, дурища, устроила там разборки, когда все выяснится! Еще бы он согласился прийти! Рыльце-то в пуху!
Это был очень больной вопрос, потому что Егор не только не обрадовался, а помрачнел и стал активно отказываться от участия в предстоящем мероприятии.
– Но это же юбилей моей мамы! – наседала Вероника.
– Девочка моя, я не хочу знакомиться с твоей мамой, которая к тому же отчего-то авансом меня невзлюбила! Что я забыл на этой фабрике? Давай обойдемся без караоке и посиделок с работягами!