В литературе царствования Веспасиана антисемитские выпады мы находим у Квинтилиана и Антония Юлиана. Квинтилиан представляет для нас особенный интерес, так как труд его, Institutio oratoria, посвящен грамматическим и реторическим вопросам, ничего общего с еврейством и вообще политикой не имеющим. Образцы словосочетания, заимствуемые им из обыденной жизни, конечно представляли собою в его время нечто общеизвестное и бесспорное. Мы читаем у него (III, 7, 21): «Мы ненавидим также и источник зла. Для основателей государств зазорно, если они организовали народ, опасный для других народов. Это относится, напр., к основателю еврейского суеверия». Такой же характер носила и книга римского прокуратора в Иудее, М. Антония Юлиана, видевшего в еврейском учении, по которому претерпеваемые евреями муки есть наказание за совершенные ими грехи — доказательство порочности и греховности еврейского народа.
При таком положении дел нам станет вполне понятно опечатание еврейского храма в Леонтополе (близ Гелиополя) основанного Онием, несмотря на крайнюю лояльность, проявленную египетским еврейством, главной святыней которого был этот храм. Псевдографическая V-ая книга «Сивиллиных пророчеств», написанная александрийским евреем около этого времени, с ужасом рассказывает (в форме предсказания) об этом событии и видит в нем «начало конца мира» (Or, Sibyll, V, 504–507).
В других случаях правительство оказывалось по отношению к евреям все же более либеральным, чем общество. В Антиохии в царствование Веспасиана еврейские погромы были почти хроническим явлением (Bell. Jud. VII, 3, 3), антиохийцы требовали полного изгнания из города евреев, а когда им в этом отказали, — по крайней мере лишения их гражданских прав, но и эта их просьба не имела успеха (Bell. jud. VII, 5, 2, Antt. XII, 3, 1).
То, что Тит, завершая завоевание Иудеи, не только исполнял задание государственного значения, но и находился под влиянием антисемитских настроений римского общества, видно из того, что, хотя покорение Иерусалима и было самым блестящим военным делом не только его царствования, но и целой эпохи, он отказался принять титул Iudaïcus (по образцу Parthicus, Dacicus и т. д.), стыдясь такого названия (ниже ч. II, 2).
В царствование Траяна и Адриана римский антисемитизм достиг своего апогея. В ряде сатир (III, ст. 10, см. VI, 542 слл. и др.) Ювенал изливает свое презрение к евреям, как к народу нищих шарлатанов. В сатире XIV, (96 слл.) развивается мысль, что принятие части еврейского вероучения уже фатально ведет к полному вхождению в еврейство, т.-е. к преступности: это считается несомненно установленным фактом, так как для Ювенала несомненно, что еврейская вера учит не считаться с государственным законом и не делать никакого добра, а наоборот причинять всякое зло иноверцам. Равным образом, и Тацит дал полное собрание всех уже известных нам обвинений, пред'являвшихся евреям, особенно подчеркивая еврейское человеконенавистничество (Hist. V § 5). При таком положении дел, история еврейского восстания при Траяне и Адриане, как она обычно излагается (напр. у Моммзена, V