Никакой реакции.
То есть совершенно. Никаких шевелений.
Абсолютно.
Сергей сел на лавку. Неужели…
Неужели всё?
Хлопнула дверь, в избу влетела Алена, раскрасневшаяся, довольная, вытиравшая мокрые волосы.
— А ты цто ня спишь?
Сергей взглянул на Алену так тоскливо, что он остановилась и присела рядом с ним. Сергей почувствовал, как ее нога, холодная после обливания, прижимается к нему, сосредоточился… Нет. Ничего.
— Да ты, наверное, жигальник, за мною подглядывал? — хихикнула девчонка.
Сергей промолчал.
— Пяряживаешь, нябось, что ницаго ня поцувствовал?
Сергей резко вскинул голову. Про подглядывание она догадалась, но откуда могла узнать про…?
— Цто смотришь? — Алена хитро прищурилась в полумраке кухни, — Откуда я знаю, думаешь? Да просто все: это я тябя заколдовала, цтобы ты на мяня как на женсцину ня смотрел.
Что??!
— Ты что?! — Сергей был готов придушить проклятую колдунью.
— Ня бойся, это не на всех девок, только на мяня действует. Хоцешь, испытай на какой, вон, Христя мяня спрашивала, каков ты…
Про распутную Христю Сергей уже не слышал.
Это что же получается, колдовство ЕСТЬ? И его заколдовали? Бред, скажет кто-то другой. Но этого кого-то не заколдовывали так, что это видно и чувствуется!
С этого времени Сергей и начал бояться Алену. И вообще всего.
Ведь, если есть колдовство, значит, есть и все сопутствующее. Еще после случая с банным ниной Сергей начал бояться встречи с нечистью. А теперь он даже на плошку с молоком, которую Алена каждый вечер выставляла «пастену», то есть, домовому, смотрел со страхом. Особенно после того, что Алена нарассказывала про домовых.
Домовой, оказывается, не забавный мальчик Кузьма, а нечисть. Нежить. Для Сергея, игравшего в компьютерные игрушки, «нежить», в первую очередь, означало живых мертвецов. А здесь, то ли в песковских деревнях, то ли вообще в этом мире нежитью называли всех невидимых духов: домовых, дворовых, овинных, леших, водяных, банников… То, что все они невидимы, спокойствия не прибавляло, наоборот, заставляло пугаться темных углов. А уж спокойное замечание: «Если пастен ноцью нацнет душить, нужно спрашивать, к добру или к худу». Да ну к ч… ш… да ну! Еще разговаривать с нечистью! Сергей вообще не был уверен, что не помрет от разрыва сердца, если его начнет ночью душить кто-то невидимый.
После таким деревенских кошмаров у Сергея сон чуть было и вовсе не пропал. Мало ему было мертвых беспризорников.
Кстати, те давно не приходили. Кошмары снились по-прежнему, но уже другие.
* * *
Сергей ковылял по улице Загорок. Хромой, избитый, заколдованный. Выброшенный из привычного мира в прошлое, да еще и чужое, с непредсказуемым будущим.