Заговорила Кэтрин. Она явно не понимала, что происходит, и следила за объяснениями Далглиша, будто бы он рассказывал занимательную, нетипичную историю преступления.
– Марта, конечно, в любую минуту могла взять снотворное. У вас в семье все возмутительно беспечно относились к лекарству мистера Макси. Но зачем ей надо было давать снотворное Салли именно в эту ночь? После эпизода за ужином миссис Макси следовало бы больше беспокоиться по иному поводу, нежели из-за того, что Салли не просыпается вовремя. Слишком поздно было избавляться от нее таким путем. И зачем Марте было прятать пузырек под колышек Деборы? Я-то всегда считала, что она предана вашей семье.
– И мы так считали, – сказала сухо Дебора.
– Она снова подбросила таблетки в какао прошлой ночью, потому что ничего не знала о помолвке, – сказал Далглиш. – Ее не было в столовой в те минуты, и никто не сказал ей. Она пошла в комнату к мистеру Макси, взяла снотворное, а потом в панике спрятала его, потому что решила, что это она убила Салли таблетками. Если вы все припомните, то поймете, что миссис Балтитафт единственная из домочадцев, кто не входил в комнату к Салли. Пока вы все стояли вокруг ее постели, ее единственным желанием было спрятать пузырек. Зря, конечно, она это сделала, но она была не в состоянии поступить разумно. Она выбежала в сад и закопала его на первом попавшемся газоне. Думаю, она хотела потом поменять тайник. Поэтому и пометила колышком, что валялся поблизости. Случайно он оказался вашим, миссис Рискоу. Потом она вернулась на кухню, выбросила остатки какао и бумагу из консервной банки в печь, вымыла банку и выкинула в мусорное ведро. Только она могла это сделать. Потом на кухню пришел мистер Херн проверить, как себя чувствует миссис Балтитафт, и предложить ей помощь. Так мне сам мистер Херн сказал.
Далглиш перевернул лист в папке и прочитал:
– «Она была в трансе и все причитала, что Салли, верно, сама на себя руки наложила. Я растолковал ей, что с анатомической точки зрения это не представляется возможным, отчего она еще больше стала убиваться. Она как-то странно взглянула на меня и зарыдала в голос».
Далглиш посмотрел на собравшихся.
– Думаю, можно согласиться, – сказал он, – что миссис Балтитафт приняла это сообщение с облегчением. Я также подозреваю, что до того, как мисс Бауэрз пришла накормить ребенка, мистер Херн научил миссис Балтитафт, что говорить на допросе, которому ей предстояло подвергнуться. Миссис Балтитафт сказала мне, что она не призналась – ни ему, ни кому другому – в том, что давала Салли снотворное. Может быть, это и правда. Но из этого не следует, что господин Херн сам не догадался. Его цель была запутать все как можно больше, сбить полицию со следа. К концу расследования, когда он разыграл нападение на миссис Рискоу, он и сам принялся действовать, стремясь обмануть нас.