– Тобой? Не такими пальчиками и ноготками. Ты не заметила, что убийце потребовалось немало сил и шея Салли в синяках, но не поцарапана? Стивен – это еще можно допустить. Но с таким же успехом подойдут Кэтрин, или твоя мать, или Марта. Или я. Слишком много людей на подозрении, и в этом наше спасение. Пусть Далглиш делает выбор. А насчет твоих слов, что ты не сможешь жить в Мартингейле, потому что нераскрытое преступление будет терзать тебя, – полагаю, что за последние триста лет в этом доме свершилось достаточно насилий. Не все твои предки вели скромный и праведный образ жизни, хотя их отпевали священники. Через двести лет смерть Салли Джапп станет еще одной легендой, которой будут пугать своих правнуков на День Всех святых. А если ты действительно не можешь оставаться в Мартингейле, есть еще Гринвич. Больше докучать тебе своими предложениями не буду, но ты знаешь о моих чувствах к тебе.
Голос его звучал почти бесстрастно. Руки лежали небрежно на руле, он смотрел на дорогу внимательно, но без особого напряжения. Он верно знал, о чем она сейчас думает, потому что сказал:
– Пусть это тебя не беспокоит. Я не стану усложнять тебе жизнь и не буду навязывать свою помощь. Просто не хочу, чтобы мордовороты, которые попадаются тебе на пути, неправильно истолковали мое поведение.
– А ты по-прежнему хотел бы на мне жениться, если бы я сбежала?
– Не слишком ли мелодраматичная перспектива? А что еще каждый из нас делал последние десять лет? Но если ты готова выйти замуж, лишь бы сбежать из Мартингейла, не стоит приносить такую жертву. Когда мы выезжали из Кэннингбери, мы повстречали Далглиша с его помощником. Полагаю, они направлялись по тому же маршруту. Твоя интуиция насчет Проктора не обманывает тебя.
Они молча поставили машину в гараж и вошли в прохладную прихожую. Вверх по лестнице поднималась Кэтрин Бауэрз. Она несла поднос, прикрытый салфеткой, и от ее белого нейлонового халата, который она обычно надевала, когда дежурила возле Саймона Макси, веяло прохладой и целесообразностью. Малоприятно видеть, как другой умело, у всех на виду выполняет обязанности, которые, по совести сказать, – твоя забота. У Деборы хватило честности признаться себе, отчего она вдруг разозлилась. Она попыталась скрыть свою злость непривычной для нее словоохотливостью.
– Ужасные похороны, верно, Кэтрин? Простите нас с Феликсом, что мы сбежали. Отвезли домой миссис Проктор; я вдруг решила, что убийца – этот негодяй дядя Салли.
На Кэтрин ее слова не возымели действия.
– Я спросила инспектора о дяде, когда он допрашивал меня во второй раз. Он сказал, что у полиции есть все основания считать, что мистер Проктор не мог убить Салли. Но он не объяснил, какие. По-моему, это его забота. Один Бог знает, сколько и без того в доме дел.