- Разве можно так говорить о музыке! - сказал Андрей. - Все им понятно, прохвостам, все они должны разъяснить, на все навешивать свои пошлости...
Борис взял Андрея под руку и тоже стал смотреть на улицу.
Из окна был виден угол темного сада и серый асфальт площади.
Маша подошла к ним сзади.
- Понравилось? - спросила она.
- Понравилось, - сказал Андрей и повернулся к ней. - Спасибо вам.
- Почему мне спасибо?
- Потому что, если бы не вы, Борис не пошел бы сюда и не притащил бы меня.
Маша засмеялась.
- Он ни за что не хотел идти, - сказал Борис. - Я насильно притащил его.
- Спасибо, - повторил Андрей.
Мимо прошли те двое знакомых Маши.
- Я хотел бы быть дирижером, - вдруг сказал Борис. - Замечательная это профессия.
Маша взяла Бориса под руку.
- Правда?
- Да. Только у меня совсем нет слуха.
Андрей улыбнулся.
- Я прочел вашу книгу, - сказал он.
- Так это вы и есть друг Бориса? - сказала Маша.
Андрей опять улыбнулся.
- Откуда вы знаете?
- Мне Борис говорил. Неужели вы тоже боксер?
- Да. Я занимаюсь боксом.
- Вы тоже учитесь?
- Нет. Я работаю на заводе. Я слесарем работаю.
- И вы любите бокс?
Андрей все время улыбался.
- Очень люблю. А вы не любите. Мне Борис говорил.
- Борис говорил?
- Да. А за Клаузевица вам тоже спасибо. Я многое понял, когда прочитал его книгу. О бое, о природе боя, о природе войны - все это здорово у Клаузевица. Боксеры...
- При чем тут боксеры?
- Как при чем? Почти все эти вещи прямо можно распространить на бокс. Смысл бокса...
- Никакого смысла! О каком смысле вы говорите? Какой смысл может быть в том, что люди разбивают друг другу носы?
Андрей улыбнулся.
Борису показалось, что Андрей улыбается немного снисходительно и говорит с Машей немного свысока. Борису стало неприятно это, хотя он считал, что прав Андрей, а не Маша, и во всем, что говорил Андрей, он был с ним согласен.
Спор о боксе продолжался. Андрей говорил спокойно, убедительно, ясно, а Маша горячилась. Борису никак не удавалось ничего сказать, Андрей и Маша говорили, как бы забыв о нем. Борис осторожно высвободил локоть - Маша все еще держала его под руку, - и Маша не заметила этого.
- Допустим, - говорила Маша. - Допустим, что бокс действительно вырабатывает некоторые волевые качества. Конечно, нужно обладать известной твердостью характера, чтобы ни с того ни с сего подставлять свою физиономию под удары. Ведь это больно?
- Больно, - сказал Андрей. Он все время улыбался.
- Ну, ладно. Но почему тогда не сделать проще: пусть человек, который хочет воспитать в себе эту самую твердость характера, пусть он сунет палец в огонь или еще что-нибудь в этом роде...