Решив, что одолжу карандаш, тушь и гигиеническую помаду у Катьки, я проскользнула в душ. Эрик, Лео и Катя ушли на кухню, и мне удалось избежать позорного дефиле в полотенце. Я приняла душ, подсушила волосы полотенцем и расчесала их. Затем настал черед одежды, и я натянула джинсы и голубой свитер. Желудок заурчал, требуя завтрака. Собственно поэтому я и направилась на кухню.
– И вам не страшны солнечные лучи? – еще с порога услышала вопрос Кати, обращенный к Эрику.
– Немного. Скажем так, длительное пребывание под открытыми лучами доставляет нам дискомфорт. В редких случаях получается ожог, – терпеливо разъяснял он.
– Надо же, – удивилась подруга, – а в книгах написано, что вы боитесь солнечного света, серебра, святой воды и осиновых кольев.
– По большей части это чушь, – вмешался Лео. – Серебро не убьет, лишь некоторые неудобства доставит, святая вода – да, кресты – если они освящены в церкви и тот, кто ими воспользуется, верит в их силу. Осиновый кол – только если прямо в сердце.
– Возьму на заметку, – вставила я.
Лео даже не обернулся.
– Могла бы и не прятаться. Я чувствую твой запах за километр.
– Знала бы, специально не мылась бы. Глядишь, ты бы сбежал куда подальше, лишь бы не ощущать малоприятные ароматы.
– А вот это вряд ли, – обернувшись в мою сторону и глядя мне прямо в глаза, произнес он.
И снова его взгляд обжег меня. Я смотрела в его глубокие голубые глаза и понимала, что силы и здравый смысл покидают меня. Накатило странное желание расслабиться, подчиниться, но оно было тут же погашено силой воли. Я моргнула, и чары рассеялись. У меня уже не было уверенности, что мои ощущения стали результатом воздействия Лео. Кажется, теперь мне не обязательно быть загипнотизированной, чтобы утонуть в пучине этих бездонных глаз.
«Чтоб тебя», – выругалась я про себя.
На столе стояла тарелка с жареным мясом и консервированным горошком. Тут же была и чашка с дымящимся кофе.
– А сервис неплох, – сменила я тему разговора, усаживаясь за стол.
Наши «кормильцы» ничего не ответили, и я насладилась вкусным завтраком. Хотелось бы сказать – и тишиной, но это было исключено по той простой причине, что Катя не давала покоя Эрику многочисленными вопросами.
– А обычную пищу вы не едите?
– Нет. Она для нас безвкусная.
– А вы давно в этом городе?
– Всего восемь лет.
– А какой ваш возраст?
Я прислушалась. А действительно, сколько нашим клыкастым друзьям лет?
– Мне сто шестьдесят семь, а Лео двести пятьдесят четыре года.
Вилка остановилась на полпути ко рту. Я смотрела на Эрика, который с невозмутимым видом разглядывал что-то в ноутбуке и одновременно отвечал на вопросы. Лео вообще не обращал на нас внимания, тоже увлеченный работой на компе.