Кончик языка у нарисованной меня так призывно торчал между чуть приоткрытых губ, что я еле сдержалась, чтобы не подразнить самое себя. На следующей странице была Петра… обнаженная.
– Как реалистично, – произнесла с сарказмом. – С натуры рисовал?
– По памяти, – нисколько не смутился этот наглый портретист.
– И часто ты на сей рисунок смотришь?
Нет, ну мне же интересно! Я девушка скромная, целомудренная, а с меня тут натюрморты в стиле ню пишут. Популярностью-то хоть пользуюсь?
– Часто, – как само собой разумеющееся, буркнул Вольф. – Пока в реале ты мне недоступна.
– О-о-о!
Получи, Петенька, честное признание влюбленного мужчины. Получи и задумайся.
Рука непроизвольно стала перебирать вихры на его заросшем затылке. Вольф хмыкнул и перевернул страницу.
«Танец Огня». Крупно, во весь лист, изображена девушка с изящными изгибами тела, повторяющими движения языков пламени. В нижнем левом углу она же в паре со второй танцовщицей.
– Я тогда еле удержался, чтобы тебя не закинуть на плечо и не утащить в какой-нибудь укромный уголок, – признался Вольф. – Разве можно ТАК танцевать перед жаждущими любви мужчинами.
– Ты это сейчас о какой любви? – Я задумчиво провела пальцами по его щеке и задержалась на губах.
– Петра, не дразни меня…
– Почему-у-у? – Обвела его губы, спустилась по подбородку к шее и запустила шаловливые пальчики за ворот рубашки. Он судорожно сглотнул, но на мои провокации не поддался. Даже не обнял. А у меня слегка поплыло перед глазами.
Ах так! Изображаем из себя стойкого оловянного солдатика?! А я буду гор-р-рячей и растоплю твой станнум, господин профессор. Вот, пуговка одна уже расстегнута. Держишься?
Смотрю на него призывно, дышу грудью. До меня доходит, на что провоцирую его, и иду на попятную. Делаю виноватое лицо, застегиваю пуговку…
– А вот теперь нет! – рычит Вольф, опрокидывает меня на свои колени и впивается губами в ямочку над ключицей.
– Ай-яй-яй, дяденька, – верещу, как пойманная на чужой груше малолетняя проказница, – я больше так не буду!
– Будешь… – шипит и снова принимается меня целовать, продвигаясь все ниже по вырезу блузки. – Я знаю твой вредный характер-р-р.
– Не буду! Я хорошая-а-а!!! – продолжаю вопить, дрыгая ногами.
– Хорошие девочки не пристают к пожилым профессорам с непристойностями.
Показала язык этому престарелому хрычу. Именно показала, а не облизнулась. За это была наказана поглаживанием по спинке… под блузкой. И спереди уже пара пуговок расстегнута. Когда успел?
– Во-о-ольф?!
Мысль развить не дали, заткнув рот поцелуем.
Доигралась… Не так. ДОИГРАЛАСЬ!!!