В коридоре Гюнтер заметил постороннего, ускорил шаг, нагнал наивно прячущегося в первой попавшейся аудитории чужака.
– Что вас привело в университет, любезный герр Шлом? Неужели «Дорфурт сегодня» заинтересовался большой наукой?
– Час назад скончался вице-канцлер, сразу после визита сюда, – прошипел едва слышно репортер. – Герр Брим, как истинный патриот, вы должны сообщить мне роль в этом темном деле предателя Леммера.
– Как истинный патриот, я оберегаю честь и тайну оружия нации, – важно сообщил Гюнтер, крепче перехватывая руку репортера. – И репутацию университета в целом. Я предоставлю вам возможность обсудить подозрения в деканате факультета права. Идемте.
– Но я…
– Да, вы изложите все свои версии. Первая тянет на пять лет изоляции от общества. Но я не специализируюсь в юридических вопросах. Потому мы и идем за консультацией к профессионалам.
Ликра, Белолесский уезд,
450 километров к востоку от Боровичей,
9 августа
Что чувствует человек, лишившись зрения? Ужас до предела сжавшегося мироздания, которое стало чужим, наполненным остроугольными загадками, колючими тайнами, тесными сомнениями, страхом удушающей неопределенности – бесформенным и бесцветным. Позже приходит отчаяние: неужели это навсегда и необратимо? А когда вместе со зрением уходит слух…
Шарль осмотрел ошейник, лежащий теперь в руке обычным украшением из серебра со вставками полудрагоценных камней. Разомкнутый блокиратор выглядел безопасным, приятно ощущался пальцами, солидно шуршал звеньями. Магия в вещице не замечалась, зато рука немного немела от контакта с блокиратором: он и сейчас самую малость, но тянул на себя способности, ослабляя их. Джинн скомкал цепочку, уложил в платок, завернул понадежнее и сунул в карман. Передернул плечами, нехотя признаваясь себе: если на его шее пожелают повторно застегнуть блокиратор магии, он сочтет это казнью. Он и теперь не может сказать наверняка, перенесет ли чудовищное давление темноты и тишины. Темноты шестого чувства и тишины – седьмого, этого сдвоенного удара утраты, едва не лишившего остатков желания жить. Все, чем Шарль де Лотьэр, маркиз Сен-Дюпр был без малого год назад, сгинуло, исчезло, расползлось гнилой фальшью. Золотой джинн, высшая ступень для основного состава ордена. Тот, кто способен строить иллюзии непостижимо высокого уровня, недоступного для магов иных школ. Даже Марк Юнц при всем его таланте не смог дать толкование теории поддержания сюр-иллюзий без постоянных затрат силы и необходимости проявлять себя.
Он, маркиз Сен-Дюпр, владел даром, который позволяет свободно моделировать свою внешность, вылепливая достоверное для всех семи чувств идеальное «я». Сегодня – двухметрового гиганта, белокурого арьянца из центральных провинций или могучего рыжеволосого жителя Норхи. Завтра – тонкого и темного, как сушеная змея, обитателя южных лесов ростом чуть выше полутора метров, на вид почти ребенка… Самое надежное магическое зрение, самое изощренное контрольное зеркало показывали бы именно иллюзию, подтверждая ее безупречность. Даже касаясь кожи, любые специалисты, что уж говорить о простых людях, ощущали бы заданные джинном свойства.