– Шарль, что вы сделали? – шепотом уточнил Александр. – Я, если честно, самую малость пси, но ровно ничего не понял. Вы его едва не убили. Не применяя силу.
– Алекс, кажется, мне теперь надо жестко следить за собой, – так же шепотом отозвался Шарль. – Людям не следует смотреть до срока в глаза смерти. Что-то остается… Словно змея свернулась у меня в груди и иногда поднимает голову, интересуясь теми, кого я готов мысленно счесть не достойными жить. Где Элен?
– Я здесь, – откликнулась девушка.
Шарль вздрогнул, осознав: она все слышала и была здесь с самого взлета дирижабля. Подсела ближе и вся прямо светится гордостью… Смешная. Маленькая, глаза хоть и крупные, но чуть раскосые, узковатые, лисьи – словно бы хитринка в них затаилась. Или улыбка… А еще то, что куда важнее, – теплота и забота о нем, человеке еще недавно чужом и в единый день ставшем родным.
– Ты лучше всех. – В голосе Элен еще ярче обозначилась гордость за него, Шарля де Лотьэра. И обожания было много больше, чем в позе или взгляде. И теплота лучилась солнышком. – Ты… Ты нас спас, и опять спас, и Илюшку отстоял, и маме поможешь. Никто нас не тронет теперь.
Было очень странно ощущать себя идеальным. Синеглазая личина внешнего совершенства, дополненная безупречными манерами и чарующим голосом, не давала и малой толики того душевного подъема, какой Шарль испытал сейчас. Оказывается, все, что можно внушить пси-средствами, ничто в сравнении с искренним уважением. Джинн опасливо покосился на девушку. А если это не укладывается в рамки уважения? Наконец, стоит помнить: Элен Соболева с недавних пор – богатейшая наследница страны, и это уже окончательно и неизменно… Только думать о подобном не хочется. При чем здесь ее деньги?
Шарль еще раз вслушался в то незнакомое, уверенное, пушистое, как узорная шаль, тепло, кутающее плечи и возникающее просто потому, что Элен глядит на него. Никогда джинн Шарль не был согрет тем обманом, что ненадолго связывал его с женщинами. Никогда он не знал даже, что это тепло существует. Может, оно и бывает лишь здесь, в дикой холодной стране, где от одной избушки в лесу до другой и не докричаться, и не добрести через стылую бесконечную ночь? Где каждому гостю радуются, а тех, кого признали родными, помнят и ждут. Всегда помнят и неизменно ждут. А соскучившись, сами бредут через ледяную ночь. Навстречу теплу…
Ликра, Белогорск, 25 сентября
Свой побег из дома Ромка обдумал заранее. Обсудил с Надей и другом Саней, выбрал лучший день и учел все мелочи. Карл фон Гесс в который раз подумал о неожиданно взрослой предусмотрительности детей и возмущенно прищурился, снова отсылая поисковый запрос. Прислушался к отклику, свернул на заброшенную правую дорожку, даже не глянув в сторону накатанной, уходящей к железнодорожной станции. Быть магистром, уважаемым в самых высоких научных кругах… в сводках тайных служб заслуженно числиться едва ли не самым сильным магом Ликры… и оказаться неспособным противостоять козням детишек, изучивших тебя в совершенстве со всеми твоими способностями. Сорванцы наделены, нельзя этого не признать, талантом заправских жуликов и просто чудовищной изобретательностью. Бессовестно и упрямо они объединились против собственных родителей. Уже четырежды поиск приводил к вполне надежному результату, однако всякий раз ребенок оказывался не тем Ромкой. Или не Ромкой даже. Стоит ли убеждаться в пятый раз: опять господина ректора провели, выставили взрослым солидным дураком… Саня едва не лопается от гордости. Отца обхитрил! Лучший младший ученик Юнца, надежда колледжа. Проказлив, драчлив и невыносим, полный набор семейных отрицательных качеств. Впрочем, трудолюбив и талантлив – это из положительных, тоже фамильных. И вот результат…