Виконт задумался. Он прекрасно понимал, если отдать город на волю бургундских бригандов, то он останется фактически ни с чем. Понтремоли сам жаждал добычи, и упускать её не собирался. Поэтому он принял решение:
– Хорошо. Выхода у меня нет. Даю вам слово Понтремоли. – Пообещал алчный виконт, а сам подумал: «Пусть возьмут город, а там мои германцы наведут порядок…»
Вскоре была предпринята первая попытка штурма после предварительной артподготовки. Она захлебнулась почти сразу же. Бургунды поняли: Гаттинара – крепкий орешек, просто так наскоком её не возьмёшь. Зализав раны и похоронив погибших, через несколько дней попытку повторили. На этот раз бургунды проявили большее упорство. Осаждённая крепость метко отстреливалась из луков, аркебуз[32], бландербасов[33] и метательных машин, атакующие падали со штурмовых лестниц гроздями.
Потери были значительны. Бриганды отважного капитана Ла Гитэна погибли полностью вместе с ним. Ряды наёмников существенно поредели. Среди бургундов зрело недовольство. Луи де Монферай прекрасно понимал, ещё два-три подобных штурма и воевать будет не с кем. Виконт Понтремоли, напротив же, берёг своих людей, предоставив бургундам полную свободу действий. Для него было главным достичь цели – заполучить Гаттинару. На войне всё просто, но самое простое в высшей степени трудно.
После недели пребывания бургундов под Гаттинарой, прибыл сам князь с личной свитой. Он возмущался положением дел, сетовал на то, что зря платит наёмникам, поскольку от них нет никакого толка. Понтремоли пытался возразить:
– Ваше светлейшество! Стены города непреступны, наши фальконеты и бомбарды маломощны и бессильны перед их толщиной. И так погибла едва не половина бургундов.
– Виконт Понтремоли, я не желаю ничего слышать! – ярился князь. – Если вы не овладеете Гаттинарой через неделю, то я конфискую всё ваше имущество и земли. И поверьте вы никогда не получите от меня ни одной инвеституры[34]!
Понтремоли сник, он прекрасно знал: князь слов на ветер не бросает. Выход представлялся только один – пойти на приступ вместе с наёмниками и погибнуть, чтобы избежать позора.
…Капитан де Флок пребывал в удручённом состоянии, потеряв половину людей. Хорошо, хоть Ла Гир, Ксентрэй и Кастельмар остались живы.
– Если так дело пойдёт и дальше, мы все здесь передохнем. Будь прокляты стены Гаттинары, сколько людей полегло! – возмущался де Флок. При штурме стрела вражеская повредила ему правый наплечник, слегка задев мягкие ткани. Аделина ухаживала за своим возлюбленным, постоянно меняла повязку, рана затягивалась и была не опасной.