Полянский перестал вслушиваться в поток речей антиквара. Бросив взгляд на очередных ангелочков с пастушками, он отчего-то невыносимо загрустил. Возможно, от их несчастного вида.
Предлагаемые «предметы искусства» не вдохновили и Андрея Генриховича. Он решил, что статуэтка – слишком банальный подарок, могущий обрадовать разве что мещанку, но уж никак не его супругу.
Тогда навязчивый антиквар извлёк из небольшого шкафчика шкатулку, украшенную миниатюрной балериной.
– Вот, сударь, взгляните! Работа немецкого мастера семнадцатого века!
Он щёлкнул ключиком, и крохотная балеринка закружилась в неестественном танце…
Полянский, не выдержав тренькающих звуков механической музыки, подхватил друга под руку, и они в один миг вновь очутились на свежем воздухе. Морозный мартовский ветер живо остудил их разгорячённые недовольством лица.
– Простите меня, Андрей Генрихович…
– Ох, не говорите ничего, голубчик. Благодарю, что вытащили меня, наконец, из этого салона. Давайте лучше немного пройдёмся…
– С удовольствием.
Снег скрипел под ногами, набегавший морозными волнами ветер обжигал щёки. Тем не менее, Алексей Фёдорович находил прогулку весьма приятной: слишком уж давно никуда не выбирался, поскольку проводил почти всё время на службе.
Поравнявшись с круглой афишей, приютившейся возле небольшого ресторанчика, Полянский прочитал:
– Галерея современного искусства Прокофьева С. Г. – И тут же воскликнул: – Ах, как же я мог забыть про Прокофьева?!
Грачев, поёжившись от холода, встрепенулся:
– Б-р-р… А чем, собственно, примечателен сей господин? Небось, очередная новомодная мазня?
– Отнюдь, Андрей Генрихович, отнюдь, батенька. Недавно я консультировался у специалистов галереи Прокофьева по поводу подделок, коими наводнена сейчас Москва… Ну, да я о них вам давеча рассказывал… Так вот что я вам скажу, любезнейший: в галерее выставлены действительно прекрасные картины! Лично готов засвидетельствовать. Я хоть и не знаток, конечно, но глаз они точно радуют, и, я уверен, украсят любую гостиную.
– А не отправиться ли нам к Прокофьеву в таком случае? – предложил Грачёв.
– С удовольствием. Только возьмём извозчика, замёрз я что-то…
– Да, да, непременно извозчика, – согласился друг.
Галерея Прокофьева, что не так давно открылась в Вознесенском переулке, занимала неприметный двухэтажный дом, архитектурой ничуть не отличающийся от своих соседей-собратьев.
Грачёв и Полянский заплатили по полтиннику, скинули при входе пальто и очутились в царстве современного искусства.
Задержавшись недолго подле скульптур, открывающих экспозицию, друзья прошли в просторный зал, освещённый огромным количеством свечей, трепещущее пламя которых придавало развешанным по стенам картинам некую мистичность.