Столь сильное сходство не могло не насторожить, так что, пока он меня старательно нахлестывал веничком, я потихоньку да помаленьку выудил из него всю немудреную биографию.
Оказалось, что подобрала его матушка игуменья грудным младенцем у ворот обители, прозвав его Найденом и в крещении дав имя Александр. Тогда она еще проживала в Горицком Воскресенском монастыре простой монахиней. Кто была его жестокосердная мать, узнать не удалось, но сестра Дарья оказалась настолько доброй, что умолила мать игуменью оставить дитя при монастыре и проявила самую активную заботу о нем.
Далее тоже все просто – лет двадцать назад она перебралась сюда, разумеется, вместе с ним. Тут он и прожил почти безвылазно всю свою жизнь. Почти, потому что изредка – раз в два-три года – матушка отпускала его в Великий Новгород сопровождать предназначенные к продаже монастырские товары, да и то всякий раз ему приходилось ее подолгу упрашивать.
Именно потому, едва заслышав, что к ним приехал сам князь Мак-Альпин, о деяниях которого всего три недели назад взахлеб рассказывал один из заглянувших купцов, он тут же кинулся в ноги к матушке Дарье, чтобы она умолила меня взять его с собой.
Касаемо жестокосердной матери, которая якобы подбросила младенца к воротам обители, у меня была другая версия – просто так столь разительное сходство не случается. Тем более что я помню рассказы своего дядьки, как он сопровождал бывшую царицу Анну Алексеевну в монастырь. Нет, в особые подробности он не вдавался, но если исходить из сказанного, то остальное и без того хорошо понятно. Теперь ясно, чем все закончилось. Точнее, закончилось для дядьки, а для бывшей царицы только началось.
«Это сколько ж ему лет натикало? – прикинул я. – Вроде бы тридцать три? Ну да, так и есть. Дядька отвозил царицу осенью тысяча пятьсот семьдесят второго года, значит, июль, в который его «нашла» сестра Дарья, был летом следующего, тысяча пятьсот семьдесят третьего года. Если быть точным, получается, что моему двоюродному братцу ныне тридцать два с половиной».
Оставалось только в очередной раз подивиться тому, насколько сильно условия жизни влияют на внешность человека. Взять моего дядьку, так ему уже сорок, а выглядит он практически в точности как Александр, если не моложе. Хотя нет, насчет «моложе» я хватил через край – если бы не борода, то мужик так и тянул бы примерно на свой возраст.
Обещать я ему ничего не стал – еще не хватало поссориться с настоятельницей, если она вдруг воспротивится, поэтому на все его просьбы отвечал уклончиво. Попробовал даже напугать Александра. Мол, война не торговля, пушки грохочут, пути свистят, кровь, грязь, раны, смерть, которая неизвестно, за каким углом тебя поджидает. Однако я добился лишь обратного эффекта – он загорелся не на шутку. В глазах огонь, руки чуть ли не трясутся от нетерпения схватить пищаль с саблей – и врукопашную.