Честно говоря, я не поверил, что оно еще там. Да неужели царь, который вроде бы всегда нуждался в деньгах, узнав, что опасность миновала, не забрал его обратно в столицу?
Однако настоятельница твердо заверила меня, что нет, не забрал. И тому есть два важных и неоспоримых доказательства. Первое – это слова самого царя, который на вопрос Анны вначале машинально ответил, что, мол, пусть полежит про запас, да и подати взимать легче – всегда можно на пустую казну показать. Но затем, спохватившись, зловещим шепотом предупредил ее, чтобы она о том молчала по гроб жизни, если хочет пожить еще хоть сколько-то. Не угомонившись и не успокоившись на этом, он в тот же вечер взял с нее клятву перед иконами.
– Токмо я хошь и сказывала про гроб, а чей – умолчала, – довольно усмехнулась игуменья. – Да и в уме я его гроб держала, не свой, так что свое словцо честно соблюла: покамест он не сдох, я никогда и никому…
– А дальше?
– Так ведь забываться стало, – пожала плечами она. – Опять же мыслила, что он уж давным-давно взял их оттуда, а потом как-то припомнилось, и я попросила Александра заехать да поглядеть. Как, мол, целы еще крестики, кои я, будучи царицей, на стенах малевала?
– И что?
– Целы – куда им деться. Даже молитва Исусова, кою я накарябала близ своего изголовья, и та цела. – И она нараспев процитировала: – Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную.
– И сколько же там запрятано? – полюбопытствовал я, весело улыбнувшись. – На какую сумму при займе мне рассчитывать, чтобы точно суметь отдать?
– А ты не шути, князь, – построжела она. – Таковским не шутят. Поверь, что проклятия мертвяков господь всенепременно услыхал, так что с оным златом ухо надо держать востро. А одалживаться можешь хошь на триста тыщ, хошь втрое боле – хватит, да еще и останется.
Я присвистнул. Получается, чуть ли не миллион. Наверное, и даже скорее всего, матушка Дарья изрядно преувеличивает, однако пускай вдвое меньше – все равно ай-ай. Тут, блин, за каких-то двадцать тысяч с пеной у рта воюешь с царем всея Руси, а в Хутынском монастыре просто в стене лежит в двадцать пять больше, а может, и в пятьдесят.
Ладно, если что, Федору Годунову эти деньжата как раз пригодятся, когда он сядет на трон. Признаться, уж во что во что, а в проклятия мертвяков я не поверил, но на всякий случай прикинул, что, если расплачиваться с кредиторами будет нечем, мы их и достанем. А что случится потом с этими кредиторами, особенно из иноземцев, – плевать, и даже если это проклятие подействует, что маловероятно, новому царю и мне от этого ни холодно ни жарко.