Да тут еще присутствие настоятельницы, которая, как назло, стояла рядышком, по-матерински обнимая ее за плечи. Это тоже изрядно сбивало. Игуменья и прервала наше затянувшееся молчание:
– Эвон еще чуток, и царевна в слезы ударится, так что езжайте, чего уж там, – поторопила она меня и своего сына, сама с трудом удерживаясь от рыданий.
Я кивнул и… направился к своему коню, а через минуту мой небольшой отряд, убавившийся на девятнадцать ратников – минус двадцать и плюс один, – выехал за монастырские ворота.
Преодолев чуть ли не четыреста верст за два дня, я нагнал полк гвардейцев, уже стоявший вблизи Яма, а пока добирался до них, все продолжал гадать, как быть с оставленными в городе запасами. Можно было бы попробовать предъявить царский указ, которым я располагал, самолично его составив. Звучал тот солидно, предлагая всем подданным на Руси безоговорочно выполнять любые повеления князя Мак-Альпина, ибо он представляет особу самого государя. То есть, предъявив грамотку, в город я войду, а что дальше? Чума – это не грипп.
Однако и деваться некуда – все там, так что пришлось рискнуть. Слегка обнадежили и ратники из кордонных застав, уверив, что новых заболевших за последние пять дней не появилось. Конечно, оставалась такая коварная штука, как закон подлости, но тут уж по пословице: бог не выдаст, свинья не съест.
Приняв всевозможные профилактические меры, какие мог, включая – по настоянию травницы – обильное использование чесночного настоя на спирту как вовнутрь, так и протерев им руки и лицо и заставив проделать то же самое ратников, я решительно забарабанил в ворота. Не пускали долго – бегали за воеводой. Прибежавший князь Григорий Борисович Долгорукий по прозвищу Роща тоже некоторое время не решался впустить меня, все спрашивая, понимаю ли я, чем мне грозит въезд в его город. Лишь после полудня мне все-таки удалось пройти внутрь вместе с полусотней гвардейцев.
Хорошо еще, что на складах находилось только вооружение, но не одежда, на которую, как мне казалось, зараза пристает куда охотнее. Дело в том, что шапки и лыжи с маскхалатами не были заранее отправлены вперед. По моему распоряжению гвардейцы часть пути осуществляли именно марш-бросками, продолжая в дороге свои тренировки, поэтому вся амуниция ехала с ними.
Из профилактических средств имелся лишь спирт, которым мои гвардейцы, недоумевая и удивляясь, протирали все – начиная от арбалетных болтов до гранат, ядер и пушек. На всякий пожарный я приказал аккуратно протереть тряпочками, смоченными в спирте, даже бочки с порохом, а свинцовые пули для пищалей попросту ухнули в бочонок и пару минут старательно помешивали их в нем.