Цитировать расписываемые им преимущества вилки по сравнению с ложкой и ножом не буду. Скажу лишь, что я, изобразив колебание, после недолгого размышления согласился.
Едва толстая гофмейстерина пани Тарлова, стоящая за креслом императрицы, подала мне вилку, как Марина впилась в меня взглядом, предвкушая забавное зрелище неуклюжего тыкания и рассчитывая язвительно прокомментировать мои жалкие потуги. Но замечание ей удалось сделать только один раз, когда я перекинул засапожник в правую руку и принял вилку в левую.
– Ясновельможный пан левша? – осведомилась она, и ее тонкие губы изогнулись в презрительной усмешке.
– Нет, просто меня так учили, – невозмутимо ответил я и принялся хладнокровно разделывать здоровый кусок свинины, лежащий на моей тарелке.
Марина некоторое время недоверчиво глядела, как я ловко обращаюсь с новым столовым прибором, начиная понимать, что унизить меня не получится, а я через минуту еще и подлил масла в огонь, порекомендовав ей тоже переложить вилку в другую руку, поскольку так гораздо удобнее.
– Меня учили инако, – отчеканила она и негодующе отвернулась к Дмитрию, который лишь усмехнулся в ответ на ее неразборчивый шепот, из которого я уловил лишь одно знакомое мне слово «гонор».
Государь, выслушав Марину, лишь весело рассмеялся и, ласково погладив ее ладонь, ответил что-то успокаивающее, после чего тут же улыбчиво обратился ко мне, сетуя, что я плохо ем.
Он вообще был само внимание и доброта. Пожалуй, помимо меня столь ласковым тоном он обращался только к Марине. Ах да, совсем забыл упомянуть упорно жующего подле меня Бохина – ему тоже перепадали милостивые слова и похвала в адрес настоящей истинной государыни, которой ведомо, как правильно употреблять титулы своих соседей.
Что же касается Олесницкого и Гонсевского, то Дмитрий был настроен весьма оптимистично, заявив, что не пройдет и двух-трех дней, как они сами попросятся к нему на аудиенцию, если, конечно, пожелают вернуть своему государю те города, которые ранее принадлежали Речи Посполитой, а ныне захвачены Марией Владимировной и переданы в дар Руси.
– Овес к лошади не ходит, – самоуверенно заявил он мне.
Однако тут государь немного ошибся. Дело в том, что польские лошадки выбрали иной сорт овса, посчитав, что шотландский несколько вкуснее русского…
Следующее утро началось с визита гостей, и первым в моем тереме объявился смущенный возложенным на него щекотливым поручением Огоньчик. В первые минуты его прихода, не подозревая, что он явился ко мне не просто так, на правах старого приятеля, я радушно усадил его за стол завтракать, но ясновельможный шляхтич был явно не в своей тарелке. Это настолько бросалось в глаза, что недолгое время я, решив, что его скованность имеет совсем иные корни, счел нужным ободрить его, мол, кто старое помянет…