“Как, Батюшка, Вы видели эту злобу телесными глазами или умом?” Он сказал: “Умственными очами”.
К вечеру, в 8 часов опять открылась икота и продолжалась до 11 часов. Обращаясь ко мне, Старец сказал: “У меня уж рассудок естественный теряется”, и вроде как бы в кошмаре, начал рассуждать о духовнике своем с немногою неприязнию и спросил меня, что может это нехорошо. На это я ему сказал: “Да, Батюшка, нехорошо. По вашему теперешнему состоянию ничего не надо рассуждать, а только молиться, а то враг запутает вас”. Он послушался, успокоился, перестал и икать, и с усердием слушал мою молитву, даже и не шевелясь, как бы замер. Во все время болезни его я, сидя около него, вслух, раздельно каждое слово, читал Иисусову молитву краткую: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя”, — помогая ему повторять умом за мною. Я спросил его, держится ли молитовка-то? Он ответил: “Чуть-чуть”.
В другое время бес представил Старцу горделивый помысл, желая уловить его высокоумием. Говорит мне Старец: “Вот, мне кажется, что я, страдая в такой болезни, терплю больше, чем Христос на кресте”. Видя, что это с ним уже от слабости ума, я ему сказал: “Что вы, Батюшка, опомнитесь. Ведь это вам от врага. Как можно подумать, что вам тяжелее, чем Господу было на кресте. Ведь Его-то все оставили, и Он один страдал, никто не помогал Ему. А вам-то неотступно я служу и спрашиваю, чем могу помочь”. От этих слов Старец успокоился и чуточку прослезился.
Это было под Покров, наш второй престольный праздник. После этого у Старца отнялся язык и говорил он духом, сопом, мне одному только все было понятно. Так духом говорил и Святитель Тихон Задонский перед смертию со своим только келейником Иоанном.
В этот день все духовные его чада приходили прощаться с ним. Просили кому что надо, и он через меня давал им последние советы, и говорил мне духом, и все мне было понятно, и тогда я уже каждому передавал его слова. Это было прямо чудо. А еще к заходу солнца у нас остановились часы и не знали сколько время, а было пасмурно. И мы спрашиваем, сколько теперь времени? А Старец отвечает духом мне: “Постановите 11 часов”. А когда проверили на другой день по солнцу, то точно так и было. Когда Старец всех благословлял, а меня благословить окончательно все отлагал, то я стал уже побаиваться, что Старец, не успев благословить меня, умрет. Тогда я посмел даже напомнить ему еще: “Батюшка, я боюсь, что вы не успеете благословить меня и помрете”, на что он ответил: “Успею”.
Под самый праздник ночью у Старца жару уже не было, но большое изнеможение. Заказано пораньше кончать бдение и служить скорее Литургию, чтобы успеть перед смертию причаститься. Но спустя немного Старец послал меня сказать, чтобы как можно скорее кончали бдение и после шести часов с полночи начать Литургию, и часто посылал меня узнать, скоро ли начнется Литургия. Так и сделали. Когда началась Литургия, Старец заставил меня прочесть три молитвы к Св. Причащению и по окончании их говорил мне духом: “Ну, лобызаемся”. Я сразу не понял, а он еще повторил, и мы поцеловались. Благословив меня, дал мне наставление в трех главных словах.