Когда работа над книгой практически завершалась, я получил письмо от Н. Яворской, которая в военную пору была агитатором бригады. Вот что она пишет по этому поводу:
«Три листа ватмана склеены по вертикали. С учебника географии срисовываю карту. Похоже. Наклеила на фанеру, забиваю гвоздики в места с обозначениями городов и населенных пунктов, освобожденных нашими войсками за прошедшие сутки. Красной тесемочкой протянулась линия фронта по всей высоте карты. Освобожденная территория закрашена красным цветом.
Карту установили посреди цеха на самое видное место. Каждый день в десять часов утра я «корректировала» линию фронта. Вокруг собирались все, кому можно было отойти от рабочего места. Тут же рядом, на щите, закрашенном свежим суриком, писалась очередная сводка Совинформбюро».
В каждом цехе (это партком держал на особом контроле) были специальные щиты, на которых вывешивались карты, где ежедневно отмечалось положение на фронтах, а также сводки Совинформбюро. Эту работу, как правило, выполняли агитаторы. Они поочередно дежурили ночью у репродукторов, записывали сводки, а потом переписывали на щит. Кроме того, проводили беседы с теми, кто не мог оторваться от станка.
Агитаторы и пропагандисты не освобождались от своих прямых обязанностей. Они трудились наравне со всеми. А общественную работу проводили во вторую смену. Так же поступала и Н. Яворская. Пришла она на завод в ноябре 1941 года. «И вот я стою, — вспоминает Н. Яворская, — перед начальником цеха. Тощий, озабоченный, он по-отечески смотрит на меня.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— Что же ты умеешь делать?
«Почему он меня так спрашивает? — думаю. — Наверное вид у меня несерьезный. Короткое, цветочками платье с оборочкой — не по сезону, выгоревшая с лета прядь волос на лбу».
— Все. Все смогу, что надо».
Так ответила семнадцатилетняя девушка. Поступила она учеником токаря в цех, который давал на сборку стволы 37-мм автоматических зенитных пушек и 120-мм минометов. И в короткое время освоила специальность, стала работать так, что ее назначили агитатором. А общественную работу доверяли лучшим из лучших.
Приведу еще несколько выдержек из письма, которые передают суть этой общественной работы:
«Цеховые собрания были короткими. О дисциплине вопроса не ставили, но тяжким грехом было, когда станочник засыпал, стоя у станка. Бывало такое. В основном в ночные смены первых лет войны, когда было особенно голодно и холодно.
Иду по пролету и на вытянутых над головой руках несу большой лист фанеры. Осторожно, чтобы не смазать буквы. Пока несу — подсохнет. Карбид быстро затвердевает.