Несколько минут мы с Финном молчим, глотая суп, прислушиваясь к тому, как зубы Дав перетирают дорогое сено, и к тому, как легкий дождик шепчет что-то, падая на железную односкатную крышу. Финн для тепла наваливает себе на ноги побольше сена. Снаружи небо все темнеет, становясь синевато-коричневым в центре и черным по краям.
— Она вроде уже быстрее может бежать, — говорит наконец Финн.
Он, причмокивая, выпивает остатки супа — нарочно, чтобы позлить меня, — а потом еще и облизывает губы для стопроцентного эффекта.
Я ставлю свою пустую чашку на тюк сена рядом с собой и беру кусок хлеба. В желудке у меня как будто по-прежнему хоть шаром покати.
— Ты не мог бы повторить этот звук? Я не уверена, хорошо ли расслышала.
— У тебя плохое настроение, — отвечает Финн.
Я придумываю сразу три варианта того, что могла бы ему сейчас сказать, но в конце концов просто качаю головой. Если я выскажусь вслух, будет только хуже.
Финн вполне самодостаточное существо, так что он даже не пытается заставить меня говорить. Он сначала разравнивает слой сена на своих ногах, делая его потоньше, потом снова сгребает, стараясь добиться ровной поверхности. После очень долгой паузы брат говорит:
— Как ты думаешь, что случится?
— Случится с чем?
— С бегами. И с Гэйбом. Как ты думаешь, что случится с нами?
Я сердито бросаю в Дав пучком сена.
— Дав будет есть свою дорогую еду, а кабилл-ушти будут есть говяжьи потроха, и все будут делать ставки против нас, но в день бегов будет тепло и ветрено, и Дав побежит по прямой, а остальные начнут забирать к воде, и мы сделаемся самыми богатыми людьми на острове. Ты будешь водить три машины сразу, а Гэйб решит остаться, и нам никогда больше не придется есть бобы.
— Нет, не то, — мотает головой Финн, как будто он просил меня рассказать интересную историю, а я не поняла его, — Что на самом деле будет?
— Я не предсказатель судьбы.
— Что будет, если ты не выиграешь? Я не хочу сказать ничего плохого о Дав. Но вдруг она не сумеет заработать деньги?
Я смотрю на Финна, проверяя, не начал ли он снова тереть и ковырять руки, но он просто копается в сене.
— Мы останемся без дома. Бенджамин Малверн вышвырнет нас на улицу.
Финн кивает, глядя на свои пальцы, как будто ничего другого и не предполагал. Гэйб сильно недооценивает нас обоих.
— А потом, наверное… — Я пытаюсь представить, как все будет выглядеть, если я проиграю, — Наверное, мне придется продать Дав. И нам нужно будет найти какое-то другое место, чтобы жить. Если нам удастся получить работу, то и деньги на жизнь будут, можно ведь найти какое-то место… ну, убирать где-нибудь. Или на фабрике.