В военное время, когда в город врывался враг, нищих поднимали на копья первыми, и Лоуренс понимал почему.
Каждый из них был как шпион.
— А ты не можешь применить свой ум и знания, чтобы занять более высокое место в обществе? — неожиданно для самого себя спросил Лоуренс.
Нищий покачал головой.
— Не понимаешь, парень, да? Господь сказал: «Блаженны нищие», да? Скажи, у тебя появляется такое теплое, приятное чувство в животе всего лишь от куска хлеба с корочкой да пары медяков? — нищий пристально смотрел на Лоуренса. — А у меня появляется.
Не все мудрецы мира ходили в кожаных одеждах.
Лоуренс чувствовал, что этот человек гораздо лучше олицетворяет собой учение Единого бога, нежели все те, кто сидит в церкви, близ которой он просит подаяние.
— Короче говоря. Я, конечно, не знаю, что ты затеваешь, — продолжил тем временем нищий, — но если попробуешь иметь дело с тутошней церковью, тебя мигом возьмут за ушко да на солнышко. Я только одного торговца знаю, который работал с ними долго, и даже он в итоге наорал на них своим хриплым голосиной.
Лоуренсу не пришлось объяснять, о ком шла речь.
— Торговец статуэтками?
— Статуэтками? Ах да, кажется, он возил несколько таких штук. Он что, твой друг?
— Вроде того. Так… а чем-нибудь еще он торговал? — никакого намека на какую-то побочную торговую деятельность Ив не было, но торговцы частенько укладывали какую-нибудь мелочевку среди основного груза.
Таковы были мысли Лоуренса, однако ответ нищего заставил его глаза удивленно распахнуться.
— А я был уверен, что он торговец солью. Что, разве нет?
Если бы кто-нибудь попросил Лоуренса назвать три самых тяжелых для перевозки груза, он бы ответил не задумываясь: камень для строительства, квасцы для окрашивания тканей и соль для сохранения пищи.
Все эти товары очень плохо подходили на роль побочного приработка.
Взбудораженный, Лоуренс навис над нищим.
— А почему ты так решил?
— Эй, эй, полегче, приятель. Вы что, соперники? Я не хочу влезать в проблемы только потому, что ты задавал мне вопросы, — нищий отпрянул и принялся сверлить Лоуренса настороженным взглядом.
— Прости, — проговорил Лоуренс, вернув самообладание. — Мы не соперники. Я собираюсь торговать вместе с ним.
— …А, и поэтому ты хочешь о нем побольше разузнать, да? Ну, на вид ты хороший парень. Думаю, ты не станешь так прямо врать. Ладно, расскажу.
Лоуренс, как и любой торговец на его месте, был не вполне уверен, стоит ли радоваться тому, что его сочли «хорошим парнем».
С одной стороны, хорошо, что люди рядом с ним не так сильно насторожены; но, с другой стороны, они могут не воспринимать его всерьез.