Темнота…
Темнота…
Темнота…
Вода в лицо и яркий свет!
Димка открыл глаза.
Над ним висела радостная физиономия рогатого черта.
Неужели?!
— Парень, ты наш?
В смысле?? Хотелось бы надеяться, что нет…
Димка сел.
Тьфу ты, померещится же…
Не черт, а рогатый фавн, представитель одной из раз здешнего мира, мира Свет. С пистолетом в руках, в городской одежде. На груди — зеленый бант.
— Ты наш? — допытывался черт-нечерт.
Димка обвел мутным взглядом окрестности — двор дворца, створки ворот, лежащие на земле, группы революционеров, перемещающихся туда-сюда… Зеленое знамя, развевающееся над воротами.
Дворец взят. Гвардейцы проиграли.
— Парень?
Димка неспешно залез в карман штанов и достал оттуда ленту. Протянул фавну и медленно раскрыл ладонь.
— Я сразу понял, что наш! — просиял тот, — Как ты?
— Плохо, — не стал врать Димка.
— Посиди пока здесь, пока до тебя врачи доберутся, хорошо? А то много сегодня раненых… И убитых… Зато день какой!
— Моя сидеть, — Димка отполз к стене дворца и привалился спиной. Мышление постепенно включалось.
Засохшая кровь склеила шерсть на груди и руках, превращая его не то в жертву маньяка, но то в самого маньяка. Кое-где на коже прилипли картечины, в одном месте — осколок. Грязные, испачканные штаны, черная повязка на руке… Жгут слетел и повязка пропиталась кровью. А где револьверы? Пусть разряженные, но это оружие… Вот они, за поясом… Не потерялись…
Взгляд обвел двор. Заработал внутренний бинокль.
Двор усеян телами. Красно-белые гвардейцы, черно-зеленые революционеры… Мертвые.
Видимо, после взрыва ворот, гвардейцы не собирались сдаваться и продолжали стрелять по ворвавшимся во двор. Много революционеров полегло. Неудивительно, что фавн принял его за одного из своих. Вот только долго притворяться не удастся, рано или поздно, его увидит кто-то, кто знает, что единственный яггай в городе был на стороне контрреволюции. Совсем не хочется узнавать, какой вид казни для него выберут…
Хотя…
Димка пригляделся. Вот несомненные доктора подбирают раненых революционеров, дают воды, перевязывают. Это понятно. Но вон два «доктора» точно также пытаются перевязать гвардейца с окровавленной головой. То, что тот сопротивляется — уже второй вопрос. И мертвые. Их сносят в разные места, но и своих и гвардейцев именно сносят: аккуратно, на носилках. Не стаскивают, взяв за ноги, хотя после смерти своих товарищей революционеры не могут испытывать особой любви к гвардейцам. Может, не все так страшно?
С другой стороны, станет ли тебе легче, Димитрий, от осознания того, что перед казнью тебя вылечат и вежливо пригласят на эшафот? Ненамного. Лучше потихоньку скрыться, пока никто не видит…