— Письма от женщины, — сказал Айтьер и густо покраснел.
Хольта широко распахнула глаза.
— Ты потерял письма женщины? — переспросила она. — Маленький Айтьер получил от женщины письма?
— Я больше не маленький, няня, — не выдержал Айтьер. — Хватит! Ты больше не должна вытирать мои слюни и вытаскивать насекомых из моих глаз!
— А для чего же ты пришел ко мне, дитя? — удивилась Хольта. — Разве не принес ты ко мне свои глаза, полные мусора и мертвых насекомых, чтобы я очистила их, промыла и поцеловала?
— Нет, няня, мне просто нужен обруч, — сердито сказал Айтьер. — Сделаешь?
— У меня хранится твой старый, — отозвалась она со вздохом. — Подожди, я тебе вынесу. И не вздумай входить или заглядывать ко мне в окно! У меня не прибрано.
— Хорошо, — обещал Айтьер.
Он повернулся спиной к домику и принялся смотреть на облака и на море внизу.
Хольта скоро возвратилась, держа в руках палку и небольшой обруч, исписанный стихами.
— Помнишь, как мы с тобой находили потерянные вещи? — Она вдруг заплакала. — Ты верил мне, Айтьер, а я тебя научила гонять обруч по кругу и повторять стишок:
Солнце светит в выси мне,
Свет блестит на лысине.
Лысый дедка Чеволдай,
Что потеряно — отдай!
И ты верил в лысого деда Чеволдая, который прячет оброненные вещи в своих карманах…
— Я и сейчас в него верю, няня, — сказал Айтьер. Он обнял старушку и прижал к себе, а она обтерла о его одежду заплаканный нос. — Иначе не пришел бы к тебе за обручем. Видишь ли, добрая Хольта, я в полном отчаянии. Если письма той женщины попадут в чужие руки, нас всех ожидает очень большая беда.
— Сказала бы я тебе, мой мальчик: «Не связывайся с девчонками», да время упущено, — проворчала Хольта. — Таков уж твой возраст, что надо с ними связываться. У тебя будет еще время ни с кем не связываться, а только сидеть на креслах и брюзжать.
* * *
Дальше по склону Айтьер уже шел с обручем и внимательно следил за его поведением: куда он покатится, где остановится и начнет крутиться. Однако обруч ничего толком не показывал, просто бежал себе радостно, довольный тем, что его извлекли из горы старого хлама. Дед Чеволдай тоже никак не объявлял своего присутствия. Наконец обруч скатился туда, где вчера разбилась телега (следы от нее еще оставались в пыли на дороге), закружился, закружился на месте и упал, подняв звон.
Айтьер вскрикнул, выронил палочку-погонялочку и начал шарить ладонями в пыли. Несколько раз ему казалось, что он нащупал золотой диск, но под рукой обнаруживалась только пыль, и все надежды мгновенно рассыпались. Письма здесь были, сомнений никаких… Но теперь их нет.