Что случилось с их чувствами? Почему так неожиданно и быстротечно истек срок их годности? Когда любовь сменилась ненавистью… как так получилось, что они разлюбили друг друга и успели даже еще и возненавидеть? Об этом он думал всю дорогу до дома.
Ангелину раньше он помнил совсем другой — хрупкой девочкой с чистыми и доверчивыми глазами, с длинными светлыми волосами почти до пояса, она была избалованным, но не любимым ребенком в семье, в которой вообще никогда не было любви. Родители после развода пытались купить ее привязанность, а она презирала их за это, мечтала сбежать из этой клетки. Она была тоньше, чище, прекраснее… и, как ему казалось тогда, любила его.
Куда делась эта девочка? Откуда взялась женщина с первыми признаками возраста на лице, тонкой сеткой морщин, жилистыми руками, с вечной усталостью и тоской в глазах.
А если бы сейчас его Ангелина, прежняя, вернулась, забыл бы он о Вере? Он не знал… он бы честно попытался выбросить ее из головы и разлюбить, если бы жена сделала хоть шаг ему на встречу, попыталась что-то изменить, понять его, вернуть их любовь… а не презирать его за это.
— Дай, угадаю, где ты был, — вместо приветствия холодно сказала Ангелина, в ее пальцах дымилась сигарета, она отошла, пропуская его в квартиру и затянулась.
— Геля… — начал он, привалившись спиной к стене прихожей.
— Не называй меня так, ты же знаешь, что я это не люблю, — ощерилась женщина.
— Прости… ну пойми, не было у меня ничего с ней… — неловко начал оправдываться он.
— Не было, было, какая разница!? — перебила Ангелина, — ты любишь ее. Ведь любишь же?!
Повисла тишина, они оба молчали и где-то далеко-далеко шел дождь за окном в густых ватных сумерках. Ангелина докурила сигарету и быстро сходила на кухню, чтобы выбросить окурок. Когда она вернулась, Леонид все еще молчал, уставившись в одну точку. С него на пол ручьями текла вода, но ему было все равно.
— Люблю, — наконец-то нашел силы признаться он.
— А она тебя любит? — он почему-то ждал совсем другого вопроса. Ангелина вдруг начала торопливо одевать сапоги, потом пальто, он не понял, куда это она собралась.
— Так любит? — напомнила она о своем вопросе.
— Нет, — к этому времени она уже одела пальто и взяла в руку свой любимый английский зонтик.
— Ну, это твои проблемы, — рассудила она и в голосе ее звучали насмешка и презрение, — а я пошла. Счастливо оставаться…
Леонид бросился за ней, застыл на пороге.
— Геля! Геля куда ты… — закричал он ей в след.
— Не делай вид, что тебя это волнует, — бросила она и остановилась вдруг пролетом ниже, чтобы сказать самую важную фразу за сегодняшний день, навсегда разорвавший их жизнь напополам, до и после, а заодно еще и на две различные жизни, не имеющие друг к другу никакого отношения, — ведь мы с тобой чужие люди.