– Как? – Маркиз пожал плечами. – Шел по улице, заглянул во двор, смотрю – хорошие люди сидят. Дай, думаю, познакомлюсь. В компании выжить легче, чем одному...
– Да я не про то! Я спрашиваю, как тебя вообще на улицу занесло? Как ты бомжевать стал? Что-то ты не очень на бомжа похож, больно бойкий да разговорчивый!
– Ну, такой уж у меня от природы характер! – Леня пригорюнился. – Итак, вас интересует моя горестная судьба? Но это будет долгий рассказ... долгий и печальный!
– Ну и что? Я же тоже до пятницы совершенно свободна...
Увидев мелькнувшую в Лениных глазах беззлобную усмешку, Маша добавила:
– Ты что, думаешь, ты один про Винни-Пуха читал?
– Я смотрю, мадам, мы с вами просто-таки родственные натуры! – восхитился Леня и даже отважился прикоснуться к не очень грязной Машкиной руке.
– Но-но! – Она резко вырвала руку. – Ты не очень-то! Я занята...
– В смысле? – Леня сделал вид, что удивился. – Чем это ты таким занята, каким делом?
– Не чем, а кем, – гордо объяснила Машка, – у меня Рвакля.
– Какая еще Рвакля?
– Рвакля – он хороший... – В голосе бомжихи появилась некоторая неопределенная нежность, с какой чувствительные бездетные женщины разговаривают с кошечками и собачками. – Он незлой, меня не обижает и никому обидеть не дает...
– Так и я вроде тебя обижать не собираюсь... – протянул Маркиз и добавил, повинуясь своей проснувшейся интуиции: – А Рвакля твой – высокий такой, здоровый, шапочка на нем зелененькая, а еще куртка, а на спине – надпись иностранная?
– Ты, гад, откуда Рваклю знаешь? – Машка-Леденец вскочила с драного матраса.
– Видел утром в ментовке, когда сам там сидел по пустяковому делу, – неохотно признался Маркиз. – Бабка одна на меня наехала, что я у нее кошелек спер, тут менты мимо ехали, меня и загребли.
– А ты не брал? – недоверчиво спросила Машка.
– Ясное дело, не брал! – возмутился Леня. – Нужен мне был тот кошелек с тремя копейками! Прикинь: только меня привезли, бабка своим ходом в ментовку приперлась! Оказывается, она кошелек свой вообще дома забыла! Память отшибло, а на людей напраслину возводит! Ну, совесть еще не совсем потеряла, пришла просить, чтобы меня выпустили. Менты меня и шуганули.
– Ты все равно ко мне не подкатывай, – строго сказала Машка, усаживаясь на матрас, – у меня Рвакля есть...
– А, так ты об этом! – Маркиз замахал руками. – Даже и не думай! У меня, мадам, давно уже на вас всех аллергия...
– Слова больно умные знаешь, – обиделась Машка, – обзываешься.
– И ничуть. – Леня и бровью не повел. – Уж не обижайся, только я в сторону баб и не гляжу.