) and had he no purpose at all (и не имел никакой цели вообще)? Anyway I heard his whistle (во всяком случае, я услышал его свист) and came back (и пошел назад) along the edge of the stream (вдоль края потока), and felt the wall end (и ощупал конец стены; to feel) and found my way up the passage where he lay (и нашел мой путь по коридору: «вверх по коридору», где он лежал; to find — найти, to lie — лежать). I said, 'Harry,' and the whistling stopped (и свист остановился), just above my head (прямо над моей головой). I put my hand on an iron handrail and climbed (я положил руку на железный поручень и полез): I was still afraid he might shoot (я был все еще боялся, что он может выстрелить). Then, only three steps up (затем, только три ступеньки вверх), my foot stamped down on his hand (моя нога наступила на его руку), and he was there (и он был там). I shone my torch on him (я посветил моим фонарем на него): he hadn't got a gun (у него не было пистолета): he must have dropped it (он, должно быть, уронил его) when my bullet hit him (когда моя пуля попала его). For a moment (на какое-то мгновение) I thought he was dead (я подумал, что он мертв), but then he whispered with pain (но затем он /что-то/ прошептал от боли). I said, 'Harry,' and he swivelled his eyes with a great effort to my face (и он повернул свои глаза с большим усилием к моему лицу; swivel — вертлюг, шарнирное соединение; to swivel — поворачивать). He was trying to speak (он пытался говорить), and I bent down to listen (и я наклонился, чтобы слушать). 'Bloody fool (проклятый дурак),' he said—that was all (это было все): I don't know whether he meant that for himself (я не знаю, подразумевал ли он это для себя = имел ли он при этом в виду себя)—some sort of act of contrition however inadequate (что-то вроде акта раскаяния, хотя и недостаточного; inadequate — неадекватный; не отвечающий требованиям; недостаточный) (he was a Catholic (он был католиком))—or was it for me (или было это для меня)—with my thousand a year taxed (с моей тысячей в год, обложенной налогами) and my imaginary cattle rustlers (и моими воображаемыми угонщиками скота; cattle — скот; rustler — человек, занимающийся кражей и клеймением чужого скота) who couldn't even shoot a rabbit clean (который не мог даже чисто = ловко/умело пристрелить кролика). Then he began to whimper again (затем он начал скулить снова; to whimper — хныкать). I couldn't bear it any more (я не мог выносить это сколько-нибудь больше) and I put a bullet through him (и я пустил: «положил» пулю сквозь него = выпустил в него пулю)."