Я уже и забыл о существовании этой пигалицы, и без нее хлопот хватало, когда однажды ночью услышал в парке, который вплотную подступал к облюбованной мною террасе, приглушенный крик.
Слух меня не подвел, как и искореженное неполной трансформацией тело. Лапы беззвучно коснулись камней аллеи, изуродованные ноздри втягивали напоенный пряными запахами воздух, рассказывая о том, что здесь происходило несколько мгновений назад.
Я не опоздал. Двое воинов еще только срывали с нее одежду, когда я тенью скользнул к ним из-за деревьев.
Первым я разорвал того, кто зажимал девчонке рот. Хотел услышать ее крик, увидеть ужас в ее глазах. Да только снова ошибся. Узнав в обезумевшем от чужой крови звере меня, она больше не проронила ни звука. Даже тогда, когда от второго несостоявшегося насильника остались только окровавленные куски плоти.
Когда появился Хартиш, единственный, кому я позволял быть свидетелем моих проклятых ночей, девчонка плакала, уткнувшись лицом в шерсть на моей груди.
Тогда я и понял, что мне стоит держаться от нее подальше. Она была другой, непохожей на всех женщин, которые у меня были. А еще… она была совсем ребенком.
Никогда раньше меня это не останавливало.
– Это все? – как можно жестче произнес я.
Сейчас ей исполнилось уже пятнадцать, она стала красавицей, как я и предвидел, и, что не добавляло мне спокойствия, была для меня желанна.
– Передай своему наставнику, – за эти годы из простой помощницы лекаря Леда стала его ученицей, – что я к вечеру пришлю Кима. Он же накажет тебя за ослушание. – И, повернувшись к огненному, чтобы не видеть выступивших на глазах у девушки слез, добавил: – Если она завтра сможет сидеть, накажу ее я.
Она надеялась, что я забыл о своем распоряжении. Но я помнил. Помнил, как сам выпорол ее розгами, когда она в первый раз нарушила мой приказ. Не зная жалости, но сдерживая себя, чтобы не зарычать, когда с ее губ срывался стон.
Не ради себя, ради ее будущего, я не должен был допустить, чтобы она еще раз появилась в джейсине.
Телохранители не всегда могли успеть меня остановить.
Талина
Я устало откинулась на спинку кресла, но тут же вынуждена была собраться. Этот осторожный стук, похожий скорее на едва слышные поскребывания, был мне хорошо знаком. Так дети проверяли, сплю я или нет, желая поболтать на ночь.
– Входите уж, – подбодрила я двойняшек, возившихся с той стороны двери.
Повторять не пришлось, оба влетели в кабинет, едва ли не расталкивая друг друга локтями. И не скажешь, что им скоро шестнадцать.
Следом вошла Кимела, извиняясь, разведя руками. А ведь я ей уже давно разрешила покинуть меня!