Рут продолжала обследование дома. Она поднялась на третий этаж. Комнаты здесь располагались под скатами крыши. Здесь было жарко. Увидев приоткрытую дверь, Рут ее, естественно, открыла шире. И наткнулась на пастора Вишнелла.
– Ой, – сказала Рут.
Пастор смотрел на нее, стоя у гладильной доски. На нем были черные брюки, а рубашки не было. Ее-то он и гладил. Туловище у него было длинное. Ни мышц, ни жирка, ни волос на груди. Пастор снял рубашку с гладильной доски, сунул руки в накрахмаленные рукава и медленно застегнул пуговицы сверху донизу.
– Я искала Оуни, – сказала Рут.
– Он уплыл на Форт-Найлз за мистером Эллисом.
– Ой, правда? Извините.
– Ты это прекрасно знала.
– О… Ну да. Точно. Извините.
– Это не ваш дом, мисс Томас. Почему вы решили, что можете здесь разгуливать?
– Все верно. Извините, что побеспокоила вас.
Рут попятилась за порог. Пастор Вишнелл сказал:
– Нет, мисс Томас. Входите. Рут помедлила, а потом нерешительно вошла в комнату.
«Черт», – подумала она и огляделась по сторонам. Ну, это была определенно комната пастора Вишнелла. Первая комната в доме, которая имела какой-то смысл. Белая и безликая. Белые стены, белый потолок. Даже дощатый пол был покрашен белой краской. Едва заметно пахло гуталином. Кровать пастора была узкой, с медными спинками. На ней лежали синее шерстяное одеяло и плоская подушка. Под кроватью стояли кожаные шлепанцы. На тумбочке около кровати не было ни лампы, ни книги. Единственное окно закрывалось ставнями, на нем не было штор. Еще в комнате стоял комод, а на нем – маленькая оловянная тарелочка с монетами. Самым большим предметом в комнате был громадный деревянный письменный стол, рядом с которым стоял книжный шкаф, заполненный толстыми томами. На письменном столе стояла электрическая пишущая машинка, а рядом с ней стопка бумаги и консервная банка с карандашами.
Над столом висела карта побережья штата Мэн, испещренная карандашными пометками. Рут инстинктивно поискала взглядом Форт-Найлз. Остров не был помечен. «Интересно, – подумала Рут, – что это значит? Лишенные спасения? Неблагодарные?»
Пастор вынул вилку из розетки, обмотал утюг шнуром и поставил на письменный стол.
– Красивый у вас дом, – сказала Рут и сунула руки в карманы куртки, пытаясь придать себе непринужденный вид, будто ее сюда пригласили.
Пастор Вишнелл сложил гладильную доску и убрал в шкаф.
– Тебя назвали в честь библейской Руфи? – спросил пастор. – Садись.
– Понятия не имею, в честь кого меня назвали.
– Ты не читала Библию?
– Читала, но немного.
– Руфь была великой женщиной. О ней написано в Ветхом Завете. Она была образцом женской верности.