– Эту историю рассказывают на всех островах штата Мэн. Ее рассказывают потому, что людям нравится история, как старый рыбак перехитрил представителя власти. Но я тебе рассказал ее не поэтому, Рут. Я рассказал ее потому, что это хорошая притча. Вот что может случиться с тем, кто слишком усердно всюду сует свой нос. Тебе наш разговор не понравился, верно?
На этот вопрос Рут отвечать не собиралась.
– Но ты могла бы избежать этого неприятного разговора, если бы держалась подальше от моего дома. Ты сама навлекла на себя мое недовольство, заглянув туда, куда не имела права заглядывать. И если тебе кажется, что тебя обрызгал скунс, ты знаешь, кого в этом винить. Не так ли, Рут?
– Пойду помогу миссис Поммерой, – сказала Рут и встала.
– Полагаю, это превосходная идея. Желаю тебе повеселиться на свадьбе, Рут.
Рут хотелось выбежать из комнаты, но она не желала показывать пастору Вишнеллу, как сильно он ее разволновал своей «притчей», поэтому комнату пастора она покинула с достоинством, на какое только была способна. Но, оказавшись в коридоре, она сразу прибавила шаг. Она бегом сбежала по двум лестничным пролетам, промчалась через кухню, через обе гостиные, выскочила на крыльцо и плюхнулась в плетеное кресло. «Козел чертов, – подумала она. – Ну надо же!»
Ей нужно было удрать из комнаты пастора в тот момент, когда он только начал разглагольствовать. Какого черта? К чему все это было сказано? Ведь он ее даже толком не знал. «Я расспрашивал о тебе, Рут». Не его это было дело – говорить ей, с кем водить дружбу, а с кем – нет. Он не имел права настраивать ее против отца. Рут сидела на крыльце, пытаясь отойти от разговора с пастором. Больше всего ее возмутило, что он читал ей нотации. А еще было ужасно странно видеть, как он надевает рубашку, и сидеть на его кровати. Странно было увидеть его комнатку-келью, его маленькую жалкую гладильную доску. «Урод». Надо было сказать ему, что она атеистка.
В дальнем уголке сада миссис Поммерой и Китти все еще трудились над дамскими прическами. Дотти Вишнелл и Кэнди, наверное, пошли наряжаться к свадьбе. Небольшая группа корн-хейвенских женщин ждала своей очереди. Волосы у всех них были влажные. Миссис Поммерой посоветовала им вымыть волосы дома, чтобы она могла посвятить все свое время стрижке и укладке. В саду появилось также несколько мужчин. То ли ждали своих жен, то ли тоже собрались подстричься.
Китти Поммерой расчесывала длинные светлые волосы хорошенькой девочки лет тринадцати. Сколько же на этом острове было светловолосых! Все они были потомками шведов с гранитного производства. Пастор Вишнелл упомянул о гранитном производстве, как будто кто-то о нем еще помнил. Кому теперь до этого дело? Кого это волновало? На Форт-Найлзе никто не помирал с голода из-за того, что не стало гранитного производства. От пастора исходили только тоска и обреченность. Вот козел. Бедный Оуни. Рут представила, каково было его детство с таким дядюшкой. Мрачное, строгое, тяжелое.