Ощущение было такое, словно меня пытались утопить в бочке с самогоном, но я поднатужилась и героически ее выпила. Вчера.
А сегодня… ох…
Голова не просто болела. Казалось, она раскололась надвое и лежащие на подушке половинки при первом же движении раскатятся в стороны.
Минут двадцать я, не открывая глаз, пыталась вспомнить, кто же меня так облагодетельствовал. Память с услужливой издевкой подбрасывала обрывки воспоминаний, не удосуживаясь связать их воедино или хотя бы расставить в нужном порядке.
…эльф хватается за горло и заваливается набок, подавившись серебряной звездой…
…«Мрак, догони его!» Крылатая тень, выставив лапы, падает на бегущего человека, попросту сминая его своим весом…
…конь-призрак в ореоле метели встает на дыбы, в заливистом ржании слышится плеск речных перекатов…
… — Ма-а-астер!
— Пригнись!!!
…серебряная полоска вдоль клинка вспыхивает и огненной нитью проходит сквозь лезвие вражеского меча, описывает круг и рассекает уже тело, без звука оседающее на снег…
…дракон взмахом хвоста затирает алую роспись на снегу, обрушивает снежный вал на распростертые посреди полянки трупы. Нагнувшаяся за трофейным колчаном Вирра еле успевает отскочить, не выпуская, впрочем, добычи…
Всё это почему-то — в перевернутом виде, в позвоночник врезаются чужие, жесткие, но надежные руки…
Я со стоном мотнула головой. Развалиться та не развалилась, но трещать начала с удвоенной силой, отказываясь логически мыслить. Мол, хочешь больше узнать — спроси у кого-нибудь или сама осмотрись, а меня оставь в покое!
Разлепить веки удалось только с третьей попытки, и то с помощью придавшего сил страха — а вдруг я ослепла?!
Ненавижу так лежать — на спине, с натянутым до подбородка одеялом и вытянутыми поверх руками. Там, где кончались рукава, начинался тихий ужас: пальцы покраснели, припухли и шелушились возле ногтей, ладони и запястья были туго обмотаны задубевшими от какой-то желтоватой дряни тряпками, под которыми тупо пульсировала боль. Морщась, я подтянула руку к лицу, понюхала. Всего лишь вытяжка из успокаивающих и снимающих отек трав. Ничего другого и не надо, серебро не яд, из ран в кровь не всасывается. До свадьбы заживет. Впрочем, до нее у меня даже новая рука отрасти успеет…
— Ну наконец-то! — Кто-то ухватил меня под мышки и усадил на кровати. Заставил поднять голову, убрал с лица волосы. — Эй, Шел! Не спи! Сколько пальцев видишь?