- Я бы не стал особо полагаться на обещания Агафона. Пока не прибыли его наёмники, он будет любезен с тобой, но потом ты будешь не так ему нужна, - сказал спартиат, двигаясь слева от Зены, и она могла видеть его короткий меч на поясе.
- Почему ты носишь меч? - спросила воительница. - Даже в совет его протащил, подозреваю, что это не слишком уважительно.
- Смерть грозит нам со многих сторон, и мне неведомо, откуда ждать угрозы. Тут и грядущий поход на периэков, хотя, пока он существует лишь в мечтах наших эфоров, и демос спартанский, что здоровенным болваном стоит у нас на площади, а сейчас хочет оторвать нам головы, и дикие фракийцы, что не чуждаются грабежей. Нет, без меча я сейчас ходить не буду, да и всем своим друзьям советую вынуть оружие из кладовых.
- У тебя, я вижу, иной взгляд на местные дела. Что ты хотел мне сказать?
- Наши геронты ввели тебя в заблуждение, сказав, что противостояние с бедняками носит малозначительный характер, и фракийцы просто успокоят город. Правда же в том, что народные вожаки затевают серьёзное выступление, и фракийцы нужны аристократам для жаркой схватки, пока мы не разберёмся в Спарте, никакого войска против мятежных городов собрать не удастся. Твоих людей Агафон собирается использовать прежде всего против бедняков, вопрос периэков же будут решать при содействии римских чиновников, используя местное войско лишь как способ давления. Поверь, для нашей знати удержать власть в Спарте куда важнее, чем властвовать над всем Лакедемоном.
- Но тебя это не устраивает? - спросила Зена, укрывая сверкавший панцирь плащом, чтобы не слишком привлекал внимания.
- Нас, спартиатов, не так много осталось, чтобы ещё убивать друг друга, да и причины-то ничтожные. Люди забыли наш исконный образ жизни, теперь это лишь пустые слова - мы все братья, связанные служением нашему полису, все ещё детьми воспитывались в иллюзии равенства. Нынче, если ты беден - ты больше не брат нам, мы будем лишать тебя земли, выживать из дома, вгонять в кабалу, у тебя же останутся лишь долги. Наши аристократы и люди богатые готовы скорее биться в союзе с римлянами или кем угодно против демоса, но только не делиться своими богатствами. Мне же такая жизнь не по нраву, я бидией, слежу за воспитанием юношей, храню те традиции, что они должны забыть, встречаясь с делами повседневными, но это ничто по сравнению с тем, что следует делать тем, кто заботится об Отечестве. Спартанцам, если они ещё спартанцы, негоже жить под римскими чиновниками, пусть они и боятся сюда так запросто приезжать, но сама мысль об этом уже противна нашей чести.