Надо было бежать, воительница первой сорвалась с места, хватая своих за хитоны и призывая броситься вниз по улице. Ономакрит всё это время боролся с истечением крови, однако нашёл в себе силы бежать с остальными. Они следовали к конюшням, считая морской путь безнадёжным, лошади же, по словам киликийца, разузнавшего всё ещё днём, были вполне доступны. Страх погони не оставлял их всё время в городе, поэтому ни о какой осторожности они больше не думали, прямо напав на пару сторожей у конюшни самой большой гостиницы Патр, захватив четырёх ближних коней, и, под крики гуляк и людей из окон, помчались прочь из города. Это была тяжёлая скачка, им часто казалось во тьме, что позади слышится топот конников Каллисто, и мерцают факелы, однако погоня сильно запоздала. Как потом думала Зена, фессалийка первое время сама искала спасения в своём лагере, подозревая большой заговор, когда же поняла, что это был дерзкий рейд всего нескольких человек, то значительное время было уже упущено.
Незадолго перед рассветом конь Персея поскользнулся на камне и сломал ногу, его бросили, посадив юношу на одну лошадь с Габриэль, Ономакрит растряс рану и вновь оставлял кровь на дороге, Зена же всё гнала и гнала их вперёд. Уже недалеко от Эгиона слабый конь киликийца рухнул на землю, захрипев и забившись, воительница усадила раненого позади себя, и всего на двух лошадях они достигли города. Позади, стадиях в трёх, они увидели запоздалую погоню, что заворачивала назад пред ликом просыпавшегося Эгиона, солнце поднялось уже высоко, и море шумело покоем. Зена спрыгнула с коня, сказав Ономакриту ехать в городскую больницу, отошла немного от дороги и молча повалилась в траву...
Глава 8. Рассвет над Фениксом.
Луна умалилась, и ночь новолуния, когда родился новый весенний месяц, миновала, а города всё готовились к решительной битве. Каллисто оставила надежды овладеть Патрами, ограничившись умеренной помощью от части тамошних пиратов, её лагерь заметно вырос за счёт пришедших из Димы добровольцев киликийской общины, и жажда битвы росла. В Эгион же собирались юноши из окрестных городков и более отдалённых поселений, многие хотели встать на постой в самом городе, однако Зена велела жить им в военном лагере и ежедневно упражняться, дабы использовать всё имевшееся до выступления время. Предчувствие скорой бури пронизывало всё, напряжение висело в полуденном воздухе, когда крики тренировавшихся добровольцев, набегавших учебной атакой на холм, докатывались до самого акрополя. Габриэль целое утро крутилась на коне, упражняясь копьём сбивать камушки с деревянного столба, однако жара всё более склоняла её добраться до бассейна или бани, а то и окунуть разгорячённое тело в море.