– Дозволь, батюшка, мы с Надей до опушки сходим?
Недовольный глава семейства только рукой махнул, отсылая младшую.
– Ты чего на Тайку-то осерчал, Петр Ефимыч?
Павел не ведал, как перейти к основному разговору, и искал тему для зачина.
– То наши склоки, не об этом разговор.
Пожилой помор отвел взгляд от уходящих девушек.
– Поведай, что за корабль новый мастер ладит? Люди разное бают, хочу от верного человека слово услышать.
Павел слегка расслабился, о делах новой верфи он мог говорить долго и со вкусом.
Мужчины увлеклись беседой, минут через пять в ход пошли щепки, которыми на земле рисовались диковины, вскоре затаптываемые и уступающие место новым рисункам.
Уходящие девушки постояли, следя невидящими глазами за богатым на мимику разговором двух немолодых поморов, их мысли витали далеко от диковин нового государева мастера.
– Нету мочи так жить, Надька! Как ветка надломленная.
– Ну что ты, Тайка. Господь не оставит…
Таисия только кивнула грустно, прерывая подругу и отворачиваясь от спорящих мужчин. Видно было, что она давно перегорела своей болью, оставившей в душе только грусть и безысходность.
Некоторое время подруги шли молча. Надежда вновь обдумывала дело, вернувшее ее в родное село. И так плохо, и сяк не по-божески выходит.
Тяжело вздохнув, Надежда решилась доверить свои мысли подруге, начав, как принято, издалека:
– Ныне у мастера нового в услужении мы с Кузей. О том и поговорить хотела без ушей старших.
Тая удивленно приподняла бровь. За подругой раньше сложные дела замечены не были, они выросли вместе, и Надежда вышла прямой, как строевая сосенка, оставив хитрые планы на долю Таисии. Коли подруга не все в глаза сказала, знать, дело действительно непростое.
– Даже не ведаю, как сказать…
Надежда задумчиво теребила кончик повязанного платка.
– Давай про житье наше поведаю, опосля вместе подумаем…
Девушка увлеченно рассказывала о нескольких месяцах, прожитых в Вавчуге. Едва не в лицах изображала разговоры за столом:
– …а мастер порой кусок в рот сунет, глаза у него замирают, и тут его зови – не зови, не слышит ничего. Бывает, даже вскочит, так и не прожевав, да к себе наверх убегает, у него там «берлога мыслей», как он сам баял.
Надежда увлеклась, перескакивая с одного на другое и возмущаясь вопросам с подвохом от подруги.
– …и ничего он не кичится сановитостью! Нас в первый день за стол усадил, с мастерами чарку испить не брезгует, хоть и с самим государем за столом сиживал. Меня порой выспрашивает да черкает в бумажки для памяти. Мастера только о нем и говорят…
Тая кивала рассказу подруги, про себя грустно улыбаясь, послушать Надьку, так просто святого государь на верфь в Вавчуге поставил. Не бывает так. Хочется верить, но не бывает. Жизнь ее хоть и не успела уму-разуму научить, но уже показала себя без прикрас. Не бывает. Просто очень хочется верить.