Он невольно ухватился за стол.
И тут, как раз в это мгновение, послышался звон отбиваемой косы. Он был таким неожиданным и резким, что Петер Майцен вскочил на ноги.
«Хм, такое дело… — усмехнулся он, придя в себя, — этот проклятый «такодел» отбивает свою косу. Да он ведь и сказал, что пойдет косить отаву… Куда? Как он назвал это место?»
«Тихий дол».
«Да, в Тихий дол… Удивительно, какие в этих местах странные названия! Черный лог, Тихий дол!»
«Это для того, чтобы ты мог погрузиться в свои мрачные мысли… Перестань, перестань! Можно подумать, что у тебя смерть за плечами. Хозяин правит косу, и в этом нет ничего странного».
«Странного? Разумеется, нет! Но она звенит, словно кто-то разбивает жестянку тишины в бездонной пропасти… Да, именно так — сама смерть села на вершине горы, положила свою огромную косу на всю долину и теперь отбивает ее у меня над головой…»
«Глупости! Конечно, это не смерть, а крестьянин, хотя и весь высохший, как скелет».
«А если он отбивает косу для себя?..»
Эта мысль так поразила Петера Майцена, будто она не принадлежала ему. Он встал, и вновь по спине у него пробежали мурашки; и душу обожгло так, будто это он сам пожелал крестьянину смерти.
«Ей-богу, я сошел с ума!.. Сегодня я и впрямь какой-то странный! Моя собственная голова — бездонная пропасть; в ней рождаются самые чудовищные мысли».
«Ну-ка возьми себя в руки! Пусти мысли в другом направлении!»
«Пущу! Это необходимо! — Он сжал кулаки и потряс ими. — Однако же… разве не странно, что такая мысль вдруг пришла мне в голову?.. Но почему должен пробить его последний час?.. Почему?.. И вообще, откуда взялась эта мысль?»
«Пришла, как и все остальные. Откуда? У мысли нет паспорта, по которому можно узнать, откуда она явилась».
«О, разумеется! Свой внутренний мир человек не может познать до самой смерти. Медленно раздвигаются границы новых, неведомых стран. А сейчас открылась граница той мрачной страны, где обитают думы о тленности, думы о смерти…»
Он махнул рукой, зажег сигарету и зашагал по комнате.
И снова замер, погрузившись в раздумья.
«А что, если здесь в самом деле что-то есть?.. Странный какой-то этот Чернилогар… А его жена?.. Что она там болтала? Как-то мне не по себе».
Медленно огляделся он по сторонам. Четкие, короткие удары по лезвию косы, почти осязаемые, как кусочки металла, влетали в окно, отражались от стен и стучали в виски.
Он подошел к окну. Крестьянин сидел на земле метрах в трех от входной двери. Его лысая, почти голая голова на длинной, побуревшей от солнца шее вздрагивала при каждом ударе молотка. Петер Майцен раскрыл было рот, чтоб спросить, когда он закончит, но вовремя удержался.