* * *
Рената спустила ноги с кушетки на пол, а сама прислонилась к Манфреду, быстрым движением руки провела по его груди.
После долгого молчания Хут предложил новый тост:
— За наших детей.
Все выпили до дна и на этом тепло распрощались.
— Вы правы, — сказала при этом Рената Хуту, — семья, конечно, играет главную роль.
— Вот и стремитесь ее создать, — полушутливо посоветовал майор.
Раздеваясь в своей комнате, Рената размышляла, случайно или нет начал майор разговор о семье, но так и не решила, а спрашивать Манфреда об этом ей не хотелось. Ее отчужденность к майору постепенно превратилась в любопытство и легкое беспокойство.
Рената подняла вверх руки, шелковая ночная рубашка скользнула по телу. Босиком она подошла к Манфреду, он обнял ее и поцеловал.
«Хорошо, что все так случилось, — думала она. — Здесь я пробуду еще пять дней». Слегка оттолкнув Манфреда и тут же снова обняв его, она попросила:
— Знаешь, Великан, брось курить, хорошо? По крайней мере, пока я не уеду.
— Хорошо, моя Тучка.
3
Утром Манфред проснулся раньше Ренаты. На улице шел дождь. Сквозь щели в жалюзи в комнату проникал утренний свет. Манфред осторожно сел на постели и взглянул на спящую Ренату. Она спала так, что даже не было слышно ее дыхания. Волосы разметались по подушке, по плечам и груди. Правый уголок рта Ренаты чуть заметно вздрагивал во сне.
Манфреду с первой встречи запомнилась Рената. Его милая Тучка. Собственно говоря, это прозвище не шло к ней. Никакая она не тучка, которую может сдуть ветер. Она человек волевой и хорошо знает, чего хочет. Единственное, чего Манфред не мог предвидеть, — это того, как она поступит, но зато он хорошо знал: как она решит, так и будет.
После вечера и ночи думалось лучше, и проблема, казавшаяся еще вчера неразрешимой, сегодня таковой уже не казалась. Теперь, видимо, и говорить об этом будет легче.
— Эх! — выкрикнула вдруг проснувшаяся Рената и шутливо ударила Манфреда в бок.
Он сделал вид, что испугался и, упершись одной рукой ей в грудь, прижал к стене и держал так до тех пор, пока Рената не сказала:
— Сдаюсь! — И, тяжело дыша, она снова повалилась на подушки. — Я за тобой подсматривала. Где ты сейчас находишься?
— В Бергхайде.
— Ага.
Он лег, взял ее руку в свою. Оба смотрели в потолок и разговаривали.
— А помнишь, что ты мне сказала, когда мы в первый раз остались наедине? «Я с тобой и в этой землянке согласна жить».
— А вчера вечером, когда ты затеял этот разговор, ты тоже имел в виду землянку?
— Да, конечно.
— Видишь ли, тогда была совсем другая ситуация.
Несколько расстроенный, он повернулся к ней лицом и увидел ее в профиль.