— А если Патакон не испугался, а был отравлен? — осторожно подкидываю идею.
— Очень хороший вариант, — сходу принимает идею Взбрык. — Я же говорил, что не ошибся в тебе. Вот, кстати, и причина для смерти Дельфа.
— Но тогда его нельзя будет съесть.
— Во-первых яд можно нейтрализовать, во-вторых, не все, что яд для артулунка, яд для таркара или шаргаша.
— То есть ты считаешь, что Дершог и Люч собираются тебя убить и съесть.
— И Маринг. Маринг с ними заодно. Это он с виду такой тихий. На самом деле риарвоны профессиональные убийцы. Охотники. Такие же как таркары. Тысячелетиями они убивали друг друга. Галактика принесла им просвещение. И вот как они ей отплатили. Как только появилась возможность, они снова начали убивать. Как говорят у вас на Земле: сколько волка не корми, а своя рубашка ближе к телу.
— А как же Люч? — спрашиваю в надежде, что про него Взбрык просто забыл.
— Подлец и трус. Как только запахло жареным, он предал цивилизацию и встал на сторону дикарей.
Взбрык поднимается, идет к двери. У порога он замирает, оборачивается.
— Не забывай. Нас осталось только двое. Больше нам не на кого рассчитывать.
Он уходит, я снова пытаюсь проанализировать ситуацию. В словах Взбрыка есть логика. Но есть и страх.
«Так что мы имеем? Имеем Дершога, который напугал Патакона, рассказал мне о Поваренной книге, будучи уверен, что следствие Люч поручит мне. Это не сложно угадать, я заместитель Люча. Если считать, что убийце нужен яд, чтобы перетравить всех, то смерть Дельфа вполне объяснима. Теперь, когда Дельф мертв, Люч имеет бесконтрольный доступ к сейфу. Получается, что убийца Люч. Или же они заодно с Дершогом? Как быть уверенным, что следствие поручат мне? Просто знать об этом от того, кто это поручит.
А как же Маринг? Он получается не причем? Очень даже при чем. Если он убийца Дельфа, то убить Патакона ему просто необходимо. Во-первых, эта идиотская история о душах. Во-вторых, все сразу очень сильно запутывается. Коллеги начинают нервничать и, сами того не ведая, ему подыгрывать. А он всего лишь ждет, выбирая время и новую жертву.
В дверь снова постучали.
— Открыто.
В каюту входит Люч. У порога он останавливается, словно хочет извиниться и выйти, но через пару секунд закрывает за собой дверь, уверенно подходит к столу, подкатывает к кровати кресло и садится в него.
— У меня тут появилась одна мысль… Хочу с тобой посоветоваться.
— Все, что в моих силах, — отвечаю я.
— Мы сейчас сидели с коллегами в кают-компании, разговаривали о том о сем… о нас, в общем. И знаешь… Меня вдруг насторожило поведение Маринга.