– Сссмотри мне, проверю, – закончил (к великому облегчению ремесленника) разговор характерник, бросив на ювелира далеко не дружеский взгляд. Он был действительно взбешен, в этом-то притворяться нужды не было.
Характерник ушел, а ювелир, чтоб не упасть, прислонился к стене, держась за сердце и хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. От всегда вежливого Аркадия он такой атаки никак не ожидал, поэтому и испугался нешуточно. Но долго стоять, отходя от пережитого, не удалось. Отхлебнув прямо из маленькой бутылочки настойки валерьянки и выждав снижения сердцебиения и восстановления дыхания, Золотаренко вынужден был поспешить в отхожее место, после посещения которого отправился к аптекарю за лекарством и сочувствием.
Став возле двери, засомневался, вдруг Москаль-чародей как раз здесь? Потоптавшись в нерешительности, все же опасливо постучал и прислушался.
– Входи! – раздался голос именно аптекаря и алхимика Циммермана.
Ювелир осторожно приоткрыл дверь и заглянул в помещение. Там был один человек. Давид, с некоторым недоумением смотрящий на мнущегося у двери, бледного, заметно встревоженного Золотаренко. Для обычно бойкого, шустрого Авигдора такое поведение было нехарактерно.
– Да заходи, заходи. Что это с тобой?
– Москаль-чародей у тебя уже был?
– Аркадий-то? Да заглядывал, а что?
– Не ругался?
– Аркадий? – в голосе Циммермана прорезалось удивление.
– Аркадий, Аркадий. Ох, и напугал он сегодня меня…
– Напугал?
– Да, напугал. Я чуть штаны не обмочил и сознание не потерял, сердце до сих пор ненормально бьется. Вот к тебе за лекарством зашел. У тебя что-нибудь есть?
– Настойка валерьянки, я ж тебе прописывал, неужели забыл?
– Не забыл. А что-нибудь покрепче?
Давид внимательно посмотрел на старого знакомого и после небольшой паузы ответил:
– Покрепче? Есть и покрепче. Садись, сейчас дам.
Циммерман встал, подошел к полкам на стене, взял там небольшой, зеленого стекла сосуд, прихватил, сделав шаг в сторону, с другой полки две чарки и сел на свое место за стол. Золотаренко уже успел плотно прикрыть за собой дверь и устроиться на стуле с другой стороны стола. Давид поставил принесенное, осторожно смел разложенные на столешнице бумаги в сторону.
– Подожди, я сейчас, – бросил на ходу, достал из сундучка мешочек и блюдце, принес их к столу и, поставив блюдце, насыпал туда изюма. – Вот какое тебе нужно сейчас лекарство: выпить немного и выговориться.
Приятели молча осушили чарки, зажевали наливку изюмом.
– Так что же у тебя случилось? Никогда тебя таким не видел, вроде ты не из пугливых. Неужели он на тебя с кулаками набросился?