– Cursus (разумеется), для чего мы его строили?
– Dimidium facti, qui coepit, habet (начало – половина дела)! А после такого начала мы их в пыль вобьем!
Может, просто назло королю, а возможно, и действительно считая атаку нужной, за нее выступал лидер малопольской шляхты Станислав Любомирский, поддержанный частью сторонников:
– Hic et nunc (без всякого промедления) необходимо ударить по врагу и покончить с ним раз и навсегда!
– Gaudet patientia duris (долготерпение торжествует), – также оперся на древний авторитет Адам Казановский, возражая.
– Veni, vidi, vici (пришел, увидел, победил) – так поступал великий Цезарь! А что будем видеть мы, спрятавшись за частоколом?
– Обреченного на поражение врага! – продолжал отстаивать выжидательную позицию коронный гетман.
– Врага рыцарь должен встречать лицом к лицу! Если он рыцарь.
На совете явственно нарастало напряжение, загорелись у многих глаза, руки начали сами тянуться к рукоятям сабель. Всплывали вдруг у некоторых воспоминания о нанесенных им ранее обидах и оскорблениях… Не молчали и другие магнаты, допущенные на совет. Особенно за решительные действия ратовали представители русской шляхты, оставшиеся без поместий.
– Statim atque instanter (тотчас и немедленно) надо идти на Русь! Пока держатся в своих замках и крепостях наши сторонники.
– Люди добрые, там ведь наших родственников режут! Как можно ждать?!
– Nunquam petrorsum, semper ingrediendum (ни шагу назад, всегда вперед)! Кровь благородных людей, ежеминутно там проливаемая, вопиет об отмщении и спасении еще живых!
Именно эти выступления и реплики звучали особенно эмоционально и убедительно, но сторонников осторожности оказалось больше. Владиславу удалось не допустить обострения ситуации. Великопольская шляхта успела отвыкнуть от ратного дела, король получил поддержку большинства.
Он продолжил рассылку призваний к шляхте о великой опасности и необходимости дать отпор ордам с востока. Католическая церковь активно поддержала в этом власти, так что в лагерь пришло много и простых поляков. Они явились защищать Родину, не щадя живота своего. Принеся при этом и немалые проблемы. Для них, в отличие от многоконфессиональной шляхты, разделение между своими и чужими проходило по принадлежности к католической вере или непринадлежности. Высокородным кальвинистам на это было наплевать, но вот некатолическое простонародье попало под пресс ненависти, из-за чего в лагере стали возникать стычки. Многочисленные протестанты-наемники или принявшие униатство казаки становиться жертвами не рвались, отпор излишне верующим до фанатизма идиотам давали не задумываясь. Такие схватки стали нормой, иногда случались по нескольку раз за день, нередко с летальным исходом.