Строфы : [сборник 1938 г.]. Стихи, не вошедшие в сборники (Чегринцева) - страница 2

А по ночам о Музе… Жалом тонким
четверостишья вкрапливают яд.
В полубреду, в построчном исступленьи
так славить мир – хореем – наш удел,
но о тебе, но о твоей измене
еще никто, смиряя боль, не пел.

«Роняет небо сонную звезду…»

Роняет небо сонную звезду –
мы произносим сбивчиво желанье
и, в суеверном мучаясь чаду,
мы все о чуде думаем заране.
Мы все от счастья многого хотим,
давая мало… Вспыхнут лица,
глаза солгут, и ночь пройдет как дым, –
потом томиться, звать, томиться…
И мы всю жизнь единственную ждем,
и только об единственном мечтаем,
жалея многих, уходя вдвоем
и говоря — со слов чужих — о рае.
«Меч». 18.IV.1937

«Под пришепетыванье крови…»

Под пришепетыванье крови,
под темный говорок вина,
в полуулыбке, полуслове
затаиваю чудо сна,
удерживаю легкость тела,
свое блаженство неумело
теряя.
Добрый рай теряя —
— ступай, иди, засов открыт! —
с недоуменьем принимаю
подарок новой жизни – стыд.
………………………………………
Кто, овладев волшебным грифом,
какой поэт, каким пером
смущает нас бессмертным мифом,
а кровь бунтарским шепотком?!
«Современные записки». 1937. Т. 65.

«С усилием, туго светает. Спеши!..»

С усилием, туго светает. Спеши!
Еще за окном синевато и томно…
Почти что еще не светает… Пиши
и вздрагивай, плача…
покамест нескромный
и грубый не ввалится в комнату день
(халат нараспашку, колпак набекрень).
С усилием, туго светает. Пиши
и рви черновик неудачного счастья…
Как скупо и звонко (так нищим гроши)
часы обронили удары.
На части
бумагу, а ночь на куски…
И крикнуть!.. И крикнуть, схватясь за виски.
Опомнись, утихни… Ведь строже, чем мать,
нас день призывает к порядку вселенной.
Опомнись, довольно… Ведь надо желать
спокойного доброго утра смиренно,
пока истлевает
— чего же мы ждем? —
нездешнее счастье в столе под замком.
«Журнал Содружества». 1936. №10

ЗОЛУШКЕ

Посыпав пеплом… Пепел не от горя —
от бедности, от скудости твоей…
Красавица, всегда покорна в споре
и младшая. Всех младше и милей.
Он о тебе подумал. Сандрильона,
на Музу — Музу! — крикнул, не стерпел:
не о царях, волшебницах на тронах –
о рваном Замарашкином тряпье!
Он бросил стих как вызов, как перчатку, –
зола легко лежала на руке,
а у щеки вилась пушисто прядка,
как золото, укрытое в песке.
Течет река, и дышит лес, и много
на этом свете радостей и благ,
а у тебя на первый бал дорога
и золотая туфелька – твой флаг.
Ты с каждою страницей хорошеешь,
все ближе к славе и любви – тайком.
Но выдержит ли худенькая шея
корону царств, придуманных пером?!

«Ты любишь и бьешься, и гибнешь, сгорая…»

Ты любишь и бьешься, и гибнешь, сгорая,
тебя бы утешить никто не сумел.
В угрюмые ночи ты бредишь о рае,