Взрослея, Аник все реже вспоминала предсказанное ей. Жизнь девочки была суровой и полной забот, и в этой жизни больше не было места сказкам. Тамил, старшей дочери князя, для всех, и для Аник тоже, не было в живых. Раз в год отец Константин служил поминальную службу, поминая усопшую отроковицу; когда Хильда была еще разумна, она ворчала, утверждая, что Горному Королю не понравится, что его жену отпевают при жизни. Но Хильда давно уже находилась за той чертой, где пребывают бессловесные дети и за которую уходят дряхлые старики. Жизнь еще теплилась в ней, она ела, пила и спала, иногда бормотала что-то себе под нос, невнятное и непонятное никому, кроме Прудис. Горский язык она забыла. Прудис пыталась перевезти бабушку к себе, боясь, что старуха станет в тягость князю, но князь Варгиз запретил ей, во-первых, потому что Хильда давно уже была членом княжеской семьи, во-вторых, старая женщина вряд ли смогла бы переехать, дорога в Дозорную башню была трудна и для молодого и здорового человека.
11.
Однажды Аник побывала в гостях у Прудис, провела в Дозорной башне несколько дней. Башня, собственно, представляла собой небольшую крепость, с внутренним двором, хозяйственными постройками, небольшим огородом, где посажены были лук, чеснок, травы для супа и еще кое-какие овощи. Несколько низкорослых яблонь образовывали маленький садик. Прудис показала Аник глубокую яму, выдолбленную в скальной породе, на которой стояла башня.
— Вардан принесет из долины землю, и я посажу шиповник, — сказала она, — там, где растут девочки, должны цвести цветы.
Родив уже двух сыновей, Прудис была опять беременна и ждала девочку.
В башне жила еще одна женщина, жена одного из двоих приписанных к башне воинов, но она была молода и неопытна, выросла в далеком селении, заметно робела перед Прудис, а уж Аник и вовсе боялась показаться на глаза. Прудис она называла не иначе, как княгиней, и это забавляло Аник — ну какая же Прудис княгиня?
Аник удивлялась тому, как Прудис, имея двоих маленьких детей, успевает управляться с хозяйством, да еще заниматься рукоделием — Прудис вышила для башни новое знамя, с гербами дома Варгиза — орлом — и предков Вардана — золотым солнечным диском.
— Мои сыновья будут князьями дома Варгиза, — с гордостью сказала она, показывая знамя Аник, — муж мой тоже принадлежит к нашему роду, бабка его матери была троюродной сестрой нашего прадеда.
Аник было странно и немного неприятно, что Прудис, которую она, Аник, как и все остальные, считала почти шаваб, вдруг заговорила о своей принадлежности к роду князей Красной крепости. Хоть это и было правдой — дед Прудис приходился родным дядей князю Варгизу.