— Не обижайся, бай Ганю, — шепнул хозяин. — Ты ведь его знаешь: одно слово — Данко-пьяница.
Открыли собрание. Эх, господа, если б вам выпало счастье на нем присутствовать! Раскрыл бай Ганю рот — не поймешь, то ли человек говорит, то ли соловей поет. В чем хочешь тебя убедит. Не то что в пользе общества трезвости, а в том, что отец твой — Мусала, а Витоша — мать родная. Ну ладно! Все убедились, что теперь основать общество трезвости — самое время. Только Данко Харсызин — вот поди ж ты! — оказался настоящим Фомой Неверным. И так его уговаривали, и этак ему объясняли — сидит себе в углу да в усы посмеивается и скептические словечки отпускает.
— Пора нам… — ораторствовал Дочоолу, — этого самого… основать… значит… понимаешь ты, общество…
А Данко:
— Была не была…
— Пьянство, уважаемые граждане, — сыпал бай Таки, — скверно отражается на работе, на здоровье, на потомстве…
— Чепуха! — шепчет Данко, посмеиваясь в усы. Но и без петухов рассвет наступает. Не отказываться же из-за какого-то Данко от высокой идеи! Предоставили ему подкручивать себе усы и занялись организацией общества. Было решено назвать его «Воздержание» и просить учителя написать устав. Учителю волей-неволей пришлось согласиться, так как он первый заварил всю кашу насчет общества. А пока что учредители ограничились избранием, как спокон веков положено, правления. Избраны были: бай Ганю, понятно, председателем, Танас Дочоолу, как хозяин помещения, — заместителем председателя, и бай Таки — казначеем. И готово. Но статочное ли дело, чтоб выборы да без угощения! Никак нельзя. Не нами заведено, не нами и кончится. Заместитель председателя, как гостеприимный хозяин, первый не ударил лицом в грязь — позвал мальчика и шепнул ему:
— Старого два литра! Живо!
Принесли вино. Ну и вино! Не вино это вино сухиндольское, а кристалл, черт его дери!
— Ну, будьте здоровы! За успех дела! Да здравствует председатель, ура!
— Благодарю. Да здравствует Его царское высочество и уважаемое правительство!
— Ура-а!
— Долой пьянство!
Потом угощал бай Ганю. Потом бай Таки.
Потом повторили, потом пошли по третьей… и так далее — до наступления ночи…
Уже в темноте шел я с товарищем по улице «Чиста работа». Проходя мимо склада «Сухиндольские вина», мы обратили внимание на доносившийся оттуда страшный шум и невольно заинтересовались. Входим, заглядываем в окошко внутреннего помещения, и вот какая картина открылась глазам нашим. Большая часть присутствующих храпит где попало на стульях; бай Таки, сложив руки на своем благоутробии, тяжело сопит, свесив голову на грудь, с полуоткрытыми глазами; какой-то долговязый худой господин в поношенном сюртуке и синих очках поворачивается во все стороны и кричит в пространство: