, торговали на площади лимонадом. Но, вскоре они лишились и этого заработка, не выдержав непосильного налога, назначенного городским управлением за право торговли. Голод и нищета всюду преследовали отверженных.
Приходилось выбирать одно из двух, чтобы не умереть с голоду: переправиться с оружием в руках в Болгарию и погибнуть на Стара-планине или виселице или воровать. Но Тотю уже почил на лаврах. Панайот>{41} благоденствовал в Сербии, а Хаджи Димитр давно погиб на Бузлудже. Об этом знали только несколько крестьян да горные птицы. Оставалось одно: красть. Но в румынских тюрьмах уже томились болгарские герои. Героев сделали теперь жуликами. Балканских орлов заперли в клетки. Это был новый класс голодных пролетариев, одетых в лохмотья, но превознесенных подвигами и увенчанных славою. Да, за этими грязными лохмотьями на плечах скитальцев скрывалась слава, величайшая слава, непризнанная и заклейменная презрением. Хэши часто ходили на дунайский берег и всматривались в зеленые холмы Болгарии. Вот она там улыбается им, зовет их, говорит с ними, манит их своим небом, родными очагами, будит воспоминания и мечты… Величаво и спокойно синеет Дунай, но им он кажется ручейком. Один шаг — и они на родине! Крикнуть — и она услышит их! Как близко — и как далеко! О Болгария, никогда ты не была так дорога нам, как теперь, когда мы стали изгнанниками! Никогда ты не была так необходима нам, как сейчас, когда мы лишились тебя!
Брычков спал. Его мучили странные, фантастические сны. Живые герои повстанческих отрядов являлись ему в грезах. Вот Странджа поднимает свое знамя над Балканами и кричит кому-то: «Держись, ребята!» И тут же Македонский поджигает турецкий сарай и перерубает пополам турка и турчанку. А Балканы колышутся, леса шумят, ветры бушуют и выстрелы гремят среди буков. Вот чья-то голова со львом на шапке показалась из-за дерева и скрылась. Грянул выстрел, другой, третий… еще и еще… и весь буковый лес застонал, загудел… А сердце стучит, стучит, вот-вот разорвется. Появляется Хаджи Димитр, точь-в-точь такой, как на картине. С мечом в руке он ведет вперед свою дружину. Куда он стремится, такой грозный и красивый? Грянул выстрел… Он падает… Обливается кровью. Потом дым, облака, отряд, превратившись в бесплотных духов, кружится, кружится по небу, и все исчезает.
Проснувшись рано утром, Брычков долго не мог прийти в себя. Наконец понял, что он вовсе не с балканских ущельях. На нарах спали только двое. Странджа поднялся раньше всех, подмел пол и поставил кофейник на огонь. Македонский расхаживал большими шагами по корчме и курил. Он уже успел выпить в долг у старого знаменосца две рюмки водки.