Встречи в тайге (Арсеньев) - страница 37

— Постой! Погоди! — кричал ему Рожков. — Все кончено: коза давно ушла!

Марунич остановился, испытующе посмотрел на реку, потом махнул рукой и воротился назад.

А случилось с Маруничем вот что.

Собираясь на охоту, он не зарядил ружья, а обойму с патронами сунул за голенище валенка.

Двенадцать ездовых собак, которых он взял с собою, думали, что он ведет их на прогулку, и сильно тянули за поводки. Опасаясь, как бы они не вырвались, он, выбрав удобную минутку, привязал их к своему поясу.

Как на грех, в это время из соседнего оврага выскочила козуля. Вспомнив, что ружье у него не заряжено, Марунич стал искать за голенищем патроны, но обойма спустилась так низко, что достать ее рукой он не мог. Тогда он сел, снял валенок и вытряхнул обойму. В этот момент собаки, почуяв козулю, бросились за ней с горы.

Марунич говорил, что они тащили его по земле, как чурбан на веревке. Он кричал, хватался за кусты, камни — за все, что попадалось под руку.

На счастье, он скоро вклинился между двумя близко растущими деревьями — поводок лопнул, и собаки уже одни погнались за зверем.

Тогда Марунич по следу пошел назад к своему валенку. Тут же рядом лежали винтовка и обойма с патронами.

Зарядив ружье, стрелок побежал за собаками в надежде, что они догонят козулю. Людские голоса, стрельба из ружей привели его к нашей фанзе.

Когда Марунич узнал, что козуля ушла, он рассердился.

— Сколько времени я с собаками гнал ее, а вы не могли в лежачую попасть! — ворчал он. — Не стану я больше ходить для вас на охоту!

Он принялся вынимать из рук занозы и смазывать йодом ссадины и ушибы, а их было так много, что кожа у него сделалась пестрой, как шкура пантеры.

— Полно вам зубоскалить! — огрызнулся Марунич на стрелков, которые покатывались со смеху, глядя на его разрисованную йодом физиономию.

Марунич отправился на кухню и занялся своим делом, а стрелки пошли искать собак.

Совсем в сумерки они возвратились с собаками. Одна из них подошла к Маруничу и облаяла его.

— И ты туда же! Уйди, окаянная! — крикнул он и пустил в нее головешкой.

В сумерки мы подошли к небольшому удэхейскому стойбищу — из трех юрт. Появление партии неизвестных людей откуда-то сверху, с гор, сначала напугало удэхейцев, но, узнав, кто мы, они успокоились и приняли нас очень радушно.

Уже две недели мы шли по тайге. По тому, как стрелки и казаки стремились к жилым местам, я видел, что они нуждаются в более продолжительном отдыхе, чем обыкновенная ночевка в лесу. Поэтому я решил сделать здесь дневку. Узнав об этом, стрелки стали располагаться в юртах. Обычные на биваках работы тут не были нужны: не надо было ставить палатки, рубить хвою, таскать дрова. Казаки разулись и сразу стали варить ужин.