Потом я почувствовал удар. Почти как если бы бабочка разбилась о машину, но от этого удара я весь содрогнулся. Видимо, мотор заглох, потому что вдруг сама по себе наступила глубокая тишина. Все вокруг меня замерло в неподвижности. Как будто я очутился в каком-то застывшем мире, и почему-то даже плеска волн не было слышно.
Придя в себя, я сначала увидел свои дрожащие руки. Они стали словно чужими и никак не хотели отрываться от руля. Наконец я открыл дверцу и выскочил из машины.
Теплый воздух пахнул в лицо. От шелеста крыльев в нем даже появилась какая-то легкость. Я увидел на асфальте раздавленный скрипичный футляр и снова застыл перед этим вспоротым деревянным брюхом, потерявшим свою волшебную начинку… Что-то жуткое, необъяснимое исторглось из глубин моего существа и застряло в горле. Хотелось заплакать, но подкативший огромный комок не давал рыданиям вырваться наружу… Я повернулся к моей жертве. Она все так же лежала, опрокинувшись навзничь у оврага на обочине. Казалось, девушка покорно приняла смерть, отдалась ей, как измученный человек отдается сну.
* * *
Я склонился над ней. Волнение понемногу начало отступать. Мне никогда не приходилось определять, жив человек или умер, и, наверное, действовал я страшно неловко. Боялся даже дотронуться до нее… В желтом свете фар ее волосы выглядели совсем светлыми. Я протянул руку к еще теплому телу, стараясь уловить биение сердца… И, как ни странно, мне это сразу же удалось, как будто оно само притягивало руку. Она была жива! Я ощутил какую-то горькую, почти болезненную радость.
С бесконечными предосторожностями я стал переворачивать ее на спину. Она была красива! Я даже вздрогнул, оказавшись с ней лицом к лицу. Длинные волосы и чуть выступающие азиатские скулы. Безукоризненно правильные черты лица. Глаза ее были закрыты. От частого дыхания вздымалась грудь… Она застонала…
Надо что-то делать, решил я.
Мне было стыдно за свое смятение. Я взял девушку на руки и рывком оторвал ее от земли. И, потеряв равновесие, чуть было не упал со своей ношей. Тогда, крепко прижав ее к груди, я пошел к машине.
В салоне, при свете лампочки осматривать было удобней. Кроме глубокой царапины на левом локте, нескольких синяков на ногах и шишки у виска, никаких серьезных повреждений не оказалось. Однако радоваться было еще рановато…
Я машинально повернул ключ зажигания. Мотор пару раз чихнул, но завелся. Я включил первую скорость и тронулся с места. Под колесами что-то хрустнуло. Это был футляр от скрипки. Машина рванулась в ночь. Что делать с раненой? В Испании я был впервые, испанского не знал. И поэтому не повез ее в больницу в Барселону. Мне требовалась помощь, а оказать ее в таких обстоятельствах мог только один человек — папаша Патрисио… Мы находились в десятке километров от Кастельдефельса, и поскольку, как мне казалось, состояние девушки не было критическим, я решил ехать в свой пансион.