Немецкий руководитель лагеря для бывших офицеров войск СС с согласия всех своих товарищей отклонил это требование, так как оно не соответствовало нашему статусу военнопленных. Американский комендант лагеря удовлетворился этим объяснением.
2 апреля 1946 года. Немецкое руководство лагеря установило письменный контакт с представителем защиты войск СС в Нюрнберге, доктором Бабелем. По его совету в лагере был создан комитет в защиту войск СС, который занялся сбором на территории лагеря доказательств, снимающих вину с войск СС. Прежде всего, речь идет о равносильных данным под присягой письменных заявлениях генералов, которым во время войны подчинялись дивизии войск СС.
Все молодые офицеры прошли медицинское обследование с целью отобрать тех, кто годен для работы во Франции. Из-за истощения молодых военнопленных рассудительный и сознающий свою ответственность немецкий лагерный врач нашел так мало пригодных для этого офицеров, что от этого намерения пришлось отказаться.
30 апреля 1946 года в лагерь приехал представитель защиты войск СС на Нюрнбергском процессе, доктор Бабель. На следующий день между юристом и немецким руководителем лагеря для бывших офицеров войск СС проходили обстоятельные переговоры.
Прежде чем уехать в лагерь в Регенсбурге, доктор Бабель присутствовал на торжественном вечере. По его словам, он был поражен высоким художественным уровнем исполнения лагерного хора и оркестра и тем воодушевлением, с которым обитатели лагеря пели и играли.
8 мая 1946 года по случаю годовщины капитуляции Германии немецкий комендант лагеря генерал-полковник Гот издал следующий приказ:
Приказ от 9 мая 1946 года
«Сегодня исполняется ровно год с того дня, когда большая часть германских вооруженных сил после самоотверженной борьбы, не уронив чести своего оружия, капитулировала. Мы с печалью и скорбью чтим этот день и вытекающие из него последствия для нашего народа и для каждого из нас. Из-за подавляющего преимущества противника в живой силе и технике, оттесненные к внешним границам рейха, лишенные возможности получать все необходимое для ведения боевых действий, наши войска не имели больше никаких шансов на успешную оборону. С высоко поднятой головой, с осознанием того, что мы не запятнали свою солдатскую честь, с твердой верой в то, что в течение шести трудных лет мы сражались на благо нашего народа, мы отправились в плен.
Никто из нас не мог предположить, что плен растянется на необозримо долгие годы, что у нас попытаются отнять последнее, что давало нам силы: нашу воинскую честь, наше самоуважение. Какие же горькие месяцы остались позади, месяцы глубочайших физических и душевных лишений! Сегодня, после года плена, мы с гордостью можем признать: мы не поддались отчаянию, мы не опустили голову, мы определили цель, ради которой стоит бороться. Мы должны приложить все свои силы, чтобы не позволить оклеветать в глазах всего мира наш германский народ и возложить на него вину, правомерность которой мы никогда не признаем.