Над дымным горизонтом нависало солнце. На него и шли. Они вели под руки и несли на носилках своих раненых побратимов. Предвечерние лучи, теплые и добрые, как материнская или девичья рука, ласкали черные от сажи и красные от ожогов лица.
— Стой! Кто идет? — прозвучал сдержанный, совсем не грозный, как всегда бывает в таких случаях, голос.
Навстречу партизанам отряда «Смерть фашизму» вышло несколько человек со звездочками на пилотках, в серых шинелях, на воротничках которых были нашиты черные, малиновые и зеленоватые петлицы. И без пароля, без объяснений красноармейцы поняли, что пришли к ним искать пристанища измученные, до предела обессиленные, голодные, в обгорелой одежде люди, которые вырвались вроде бы с того света.
— Помогите раненым! — сказал своим бойцам майор Сильченко и обратился к старшине Колотухе: — Кто старший?
— Командир отряда убит. За старшего он, — кивнул Максим на Андрея Стоколоса.
— Никто меня старшим не назначал, — ответил Андрей, бросив удивленный взгляд на Колотуху.
— Ситуация назначила, — сказал Максим.
Сильченко заметил четыре треугольничка на петлицах разодранной гимнастерки Максима и заметил, усмехнувшись:
— Впервые встречаю старшину, который считает себя подчиненным рядовому бойцу.
— Да он у нас не простой рядовой. Орденоносец. Да еще и сын полковника Шаблия, потомственный военный. Ему уже давно капитана надо дать.
— Семен Кондратьевич Шаблий твой отец? — удивился Сильченко. — Тогда я знаю тебя. Мы с Семеном встречались еще на Дальнем Востоке. Да и Киев оставляли последними. Вместе были в бою под Борисполем. Потом пришлось расстаться. Полковник поехал в Вовчки. Там собирались подразделения чекистов-пограничников. Ну а потом… Мы узнали про жестокие бои чекистов под Барышевкой. Возможно, кто из них остался жив, тоже в этом лесу.
— И мы из огня вышли, — с грустью ответил Андрей. — Двадцать человек, вместе с ранеными.
— Тяжелые потери, — опустил голову майор, — но и остановить врага невозможно без крови.
— Может быть, немцы и не взяли Киев 10 августа, потому что и мы в тылу сражались, сковывали их силы.
— Правильно понимаешь эту связь между действиями своего отряда и всего фронта, — сказал Сильченко. — Если бы мы все, низшие и высшие командиры, вот так понимали боевую задачу своих подразделений, дела наши были бы получше. В сложной ситуации некоторые командиры иногда теряются, не хотят брать на себя инициативы, а потому и ответственности, и думают лишь о том, как побыстрее присоединиться к главным силам. Хорошо, что ты не из таких.