Майор Сильченко тоже стремился достичь линии фронта, который где-то там, под Харьковом. Но эту далекую цель он объединил с насущной — бить врага, пока есть снаряды и патроны.
— Дальняя дорога вам предстоит, — заметил Колотуха. — А если остаться тут партизанить?
— Можно. Но мы сперва попытаемся прорваться к линии фронта.
— Проклятое окружение! — выругался старшина. — Попали, как кур в ощип!
— Да, но все равно бить фрицев можно! И вырваться можно! — Майор посмотрел на низкое солнце и добавил: — Располагайтесь, товарищи. Раненых проводить к леснику.
Бойцы мылись у родничка. Не только руки, но и лица многих были в ожогах и ранах. Пораженные места нестерпимо болели, когда к ним прикасались пальцы. Но все же умыться чистой холодной водой было приятно, как после тяжелой работы на жнивье. Потом подкреплялись кашей с консервированным мясом.
— Чего призадумался? — обратился Андрей к Оленеву.
— Что-то дом вспомнился, — виновато усмехнулся Иван. — Мама, отец и… лосята.
Лет восемь назад Иван с отцом принесли из леса двух лосят. Они были еще беспомощные — только родились. Лоси подрастали. Потом их стали приучать к упряжке. И своего добились. В селе шутили: «Олени ездят на лосях!» Эту историю Андрей уже знал.
— Ешь, — сказал он. — Помочь?
Иван взял ложку.
— Не нужно обо мне беспокоиться! Не маленький! — обиженно бросил Оленев.
— Как хочешь! — с деланным безразличием сказал Стоколос.
После ужина Оленева и Матвея Кота повели к леснику. Сопровождать их вызвались Стоколос, Колотуха и Галина. Хозяин пригласил всех в избу. Было уже темно. Все хотели как можно быстрее заснуть: усталость валила с ног.
Лесник предложил Гале кровать в горнице. Девушка отказалась:
— Пусть кто-нибудь из раненых там ляжет.
— Тогда идите в кладовую. Есть раскладушка. А вот и рядно. — Лесник подал полосатую дерюгу, которая еще пахла льном.
— А я на полу устроюсь! — сказал Колотуха.
Галя взяла рядно и пошла в кладовую.
Андрей и Оленев улеглись на свежем сене, которым был забит чердак. Стоколос постелил Ивану и себе шинели, положил под головы маленькие подушки, которые им дал лесник.
Сено пахло летом и солнцем. Этот пьянящий духмяный запах сена отогнал сон. Не давали спать и думы. Когда еще встретятся они?.. От этого вопроса Андрею стало тяжко. С мая месяца, когда Андрей пришел на заставу, он с Иваном — не разлей вода. А три месяца войны стоят для обоих десятилетий, хорошо узнали они друг друга, постигли настоящую мужскую дружбу, оба стали взрослее.
— Подлечишься и пойдешь к Наде Калине, — посоветовал Андрей.
— Не знаю, пойду ли к ней. Но и сидеть сложа руки… — Иван грустно улыбнулся. — Руки, говорю… Что бы там ни было, я создам отряд. Оставайся и ты!