Одноклассники Андрея пошли осенью сорокового года в армию и на флот. Андрей в это время помогал колхозу, работал на комбайне. А когда землю сковало морозами, устроился на работу в радиоузел. Весной — снова в поле. Рассыльный из сельсовета принес ему повестку в тот день, когда боронили, закрывали влагу. А потом Андрей попал на западную границу, в отряд, которым еще недавно командовал Шаблий.
Нынешняя встреча Андрея с отцом была первой с тех пор, как он пришел на службу.
Всю неделю полковник Шаблий ездил вдоль границы. Был на Западном Буге, на Сане, в Карпатах и вот заглянул в бессарабские степи, в свой родной пограничный отряд.
На этом участке заставы Шаблию все знакомо: и здания бывшей таможни, в которых разместилась застава, и тропки в плавнях, и деревья на дворе, и даже клумбы.
— Обстановка напряженная — это очень общо! — обратился Шаблий к начальнику заставы Тулину. — А конкретней?
— В трех местах на том берегу расквартировано две дивизии. За последние три недели мы задержали двадцать пять лазутчиков. Непрошеных гостей интересует дислокация частей Красной Армии, аэродромы, типы самолетов, а также степень технического оснащения войск.
— Ведут себя наши соседи довольно нахально, — заметил Шаблий.
— В дотах на том берегу устанавливают пушки и пулеметы. Дней десять тому назад начали выселять местных жителей с прибрежной полосы. Только против участка нашей заставы — пехотный полк, пограничный батальон, три артиллерийских дивизиона.
— Вот это уже довольно конкретно, хотя для нас и неутешительно, — сказал Шаблий.
— Их силы нам известны, — продолжал капитан Тулин. — А вот намерения…
Двери в канцелярию открылись, и, чеканя шаг, вошли ефрейтор Иван Оленев и рядовой Андрей Стоколос.
— Товарищ полковник. По вашему приказанию явились… — начал докладывать Оленев.
— Вольно! — радушно, по-отцовски сказал Шаблий и усмехнулся. — Здравствуйте!
Полковник подошел к Оленеву и пожал ему руку. Потом прижал Андрея к груди.
— Сын мой!
Сняв с Андрея фуражку, Семен Кондратьевич провел рукой по ершистому чубу Андрея. Каким дорогим был для Шаблия этот названый сын, не по летам задумчивый. Шаблий был не из тех, кто стыдился своего чувства на людях, потому что было оно искренним, и он не прятал его от других.
Еще раз взглянув на сына, Шаблий подошел к карте. Он как будто собирался с мыслями. На лоб спадала прядь русых волос. Серые глаза смотрели будто из глубины и были задумчивые и грустные. На гимнастерке орден Красной Звезды и серебряная медаль «20-летие РККА». Полковник был, как всегда, подтянутый и стройный.