Ратхар, издав утробное рычание, встал, шатаясь, раскачиваясь из стороны в сторону, точно маятник. Его внимание привлекло движение справа, и юноша увидел, что к нему, не спеша, бегут еще несколько волков.
Запах свежей крови привлекал зверье со всей округи, и волки, в этих края не особо крупные, были не прочь полакомиться мертвечиной, еще такой мягкой и податливой. Но на пути их оказалась живая добыча, а это было гораздо лучше, чем терзать мертвую плоть. Стая кинулась к израненному воину, беря того в кольцо.
- О, нет, - выдохнул Ратхар, озираясь по сторонам. Все было кончено, это юноша понял сразу. Он был один, слабый, безоружный, ибо недавно выбросил, словно ненужную железку, даже засапожный нож. В прочем, сейчас, даже находись он в арсенале своего покойного господина, ничего бы не изменилось.
- Почему так, - скрипя зубами, молвил воин. - Почему не от стрелы или копья, а от грязных клыков? Ужели я не достоин того, чтобы пасть в бою, как все мои братья?
Хищники приближались, а человек уже не мог защищаться от них. Он сумел сделать еще несколько шагов, прежде, чем вновь упал, уткнувшись лицом в холодную землю. Лес был все так же далек, и все ближе были кровожадно рычавшие волки.
- Я старался, - едва слышно произнес Ратхар, обращаясь к той, что должна была вот-вот явиться к нему вновь, теперь уже точно в последний раз. - Я пытался, но не смог. Ты ошиблась, мой путь должен завершиться здесь.
Юноша замер, покорно ожидая, когда же на горле его сомкнутся клыки. Но смерть так и не пришла.
Второй раз сознание возвращалось медленно, и юноша не сразу пришел в себя. Он словно бы тонул, но не в воде, а в чем-то вязком, словно патока, то выныривая к самой поверхности, то вновь уходя на глубину, туда, где не было ни света, ни звуков, только тьма.
Наконец Ратхар порвал пелену, окутавшую его, и, шумно выдохнув, открыл глаза, еще с трудом понимая, где он может находиться. Над головой раскинулось звездное небо, обрамленное зазубренными вершинами могучих елей, а, значит, уже наступил вечер, вот-вот готовый смениться ночью, как всегда в этих краях, холодной, такой, которую не всякому суждено было пережить.
Не сразу юноша понял, что укрыт чем-то теплым и мягким, а где-то совсем рядом потрескивает костер, и ветер доносит запах похлебки, от которого мгновенно свело судорогой пустой живот, и рот наполнился вязкой слюной. Лишь сейчас Ратхар ощутил, как он проголодался.
- С возвращением, - над юношей, тело которого казалось невесомым сейчас, склонился едва различимый в вечернем сумраке человек, мужчина, судя по голосу, уже немолодой, но вовсе еще и не старик. - Я рад, что ты все же пришел в себя.