Зоакр понял, что визит на острова прошел не так гладко, как хотелось его нанимателю. В прочем, быть может, Кратус изначально ждал чего-то подобного, иначе он не взял бы с собой целый отряд опытных рубак. В любом случае, капитан "Ласточки" почувствовал беспокойство при мысли, что по следам его пассажиров может идти погоня.
- Кто напал на вас, - требовательно спросил мореход. - И что, будь я проклят, произошло с тобой на этом острове?
Среди матросов, столпившихся на палубе, раздался невнятный ропот. Они тоже увидели кровь на одежде воинов, что сопровождали Кратуса. Не остались незамеченными ими и свежие раны, получить которые эти бойцы могли лишь в схватке со скельдами. И было странно, что хоть часть небольшого отряда смогла вернуться на корабль, ведь скельды, великие воины, наверняка не остановились бы, если люди Кратуса напали на кого-то из них.
- Делай, что говорю, - точно змея, которой наступили на хвост, прошипел, сверкнув глазами, Кратус. - Пора убираться отсюда, капитан, это все, что ты должен знать. Но если ты опасаешься погони скельдов, то знай, что они нас не потревожат.
С этими словами Кратус обмяк на руках своего слуги, потеряв сознание, а Зоакру не оставалось ничего иного, кроме как выполнит очередной странный приказ своего нанимателя.
Целую неделю Кратус, от которого ни на шаг не отходил могучий Эгерт, ставший заботливой сиделкой при своем господине, не покидал каюту. Лишь один из матросов порой относил ему миску с жидкой похлебкой, да чашу вина, которой капитан щедро выделил из своего личного запаса по просьбе самого Кратуса. Путешественник то приходил в себя, то вновь впадал в беспамятство, и никто не мог сказать, что же произошло на том острове, где, верно, остались гнить еще два хороших воина, сына далекого края.
А на восьмой день случилось то, чего Зоакр опасался на протяжении всего плавания. "Ласточка" как раз миновала очередной безымянный архипелаг, горстку торчащих из океана голых скал, на самом краю которых притулились хижины небольшого племени рыбаков и морских грабителей. Острова уже почти скрылись из виду, оставленные по левому борту парусника, когда раздались предостерегающие крики дозорных. Капитан, которого тревога застала во время короткого сна, вскочил на ноги, бросившись на палубу. Зоакру даже не понадобилось сильно напрягать глаза, чтобы увидеть три стремительные узкогрудые ладьи под косыми парусами, неумолимо настигавшие намного менее быстрый и маневренный парусник.
На носу каждого из трех пиратских кораблей уже толпились лучники, а за их спинами потрясали копьями и топорами воины, готовые, словно вихрь из стали и плоти, обрушиться на палубу "Ласточки". Зоакр сразу понял, что погоня не продлится долго, и спустя считанные часы его людям придется сойтись в бою с противником, числом превосходившим команду парусника не менее, чем в три раза, и движимым к тому же сильнейшей жаждой крови.