– Знаешь, и мне в ту пору казалось, что он остепенился. Но, видимо, свинья грязи всегда найдет. Так и получилось в конце концов. Ну да ладно, будем считать, что ты легко отделалась. Свободная, бездетная, красивая, талантливая. Скоро встретишь нормального парня, замуж выйдешь, детей нарожаешь, и всё будет о’кей. Устраивайся, да поспи немного, а то такие тени под глазами, сразу видно, что всю ночь глаз не сомкнула, и не из-за постельных радостей. Пока!
Так началась ее новая жизнь. По сути, Татьяна осталась ни с чем, и всё пришлось начинать сначала. Квартира, в которой они с мужем прожили вместе пять лет, принадлежала бабушке Анатолия. Мебель и бытовую технику, купленную во время совместной жизни, она оставила, не желая скандалить из-за шмоток.
Подала на развод сразу же, впервые радуясь, что детей у них нет. Через месяц в ЗАГСе произошла мерзкая сцена. Едва увидев жену, Анатолий протяжно застонал и артистично упал перед ней на колени, вцепившись в подол ее платья как пиявка.
– Прости меня, дорогая! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Тебя одну! Я не могу без тебя жить! Я ошибся, признаю, но нельзя же так жестоко за это карать!
В его криках была такая фальшивая театральность, что даже посторонние женщины в кабинете смотрели на него с брезгливой усмешкой. Но когда он поднял к Татьяне умоляющее лицо, та увидела многодневную щетину, ввалившиеся щеки, темные тени под глазами и убедилась, что он действительно страдает.
В душе что-то встрепенулось, похожее на останки умирающей любви. Она заколебалась, ей стало его жаль. Почувствовав ее нерешительность, он удвоил усилия, умоляя ее вернуться, заклиная всей своей горячей любовью, обещая верность, преданность и все прочие блага мира.
Тут решительно вмешалась сотрудница ЗАГСа, импозантная крупная женщина в изумрудном платье с золотым кулоном на шее. Окинув любовную сцену пренебрежительным взглядом, по-солдатски гаркнула:
– А ну, встать! Это тебе не сцена в деревенском клубе, а государственное учреждение! Раньше надо было думать, что творил, а теперь уже поздно! – и мягко обратилась к неподвижно стоявшей, как загипнотизированной, девушке: – А вы, милочка, этим неврастеническим причитаниям не верьте! Этот позер всю жизнь таким будет – сначала напакостит, потом покается. Простите один раз, потом будете прощать много и часто. Такие не меняются. Вечнозеленый фрукт! Таким и сгниет, не созревши.
Татьяна опомнилась, как будто очнувшись от завладевшего душой дурмана. Решительно отвернувшись от тянувшего к ней руки Анатолия, поставила подпись на документе. Служащая скептически посмотрела на всё еще стоявшего на коленях парня, и довольно мирно, но с тайной угрозой в голосе, предложила: